Эйта

— Езжай уже, — Еремей хлопнул коня Егорки по крупу, и тот припустил вглубь леса.

Эйта устала, она шла второй день почти без отдыха. На душе было погано. Разговор с Егором достал с задворок памяти, старательно там спрятанные, воспоминания о родных и доме. Эйта старалась запихать их обратно, но, промучившись ночь, поняла что не сможет. Тогда-то она и решила сходить в Поляновку. Решила — и пошла, но дойдя до деревни, поняла что глупость сделала. Нет, призраки, деревню населявшие, были ей не страшны, но то была уже не её деревня. За прошедшее десятилетие дома обветшали и разрушились, устояли только самые крепкие, но и на них были видны следы беспощадного времени. Призраки кинули было на чужого, но, получив отпор, тут же как-то потеряли к Эйте интерес, просто перестав её замечать. Девушка шла по улице и сердце её сжималось. Призраки не маялись тут, они жили. Жили ещё в том, счастливом времени. Они видели свои дома прежними, они видели соседей живыми, правда, кого-то не было. Ну да мало ли, по делам уехали. И жили они один и тот же день вот уже многие годы. Так и болела дочка кузнеца, к вечеру ей становилось полегче, утром снова плохо, а к вечеру опять легчало. И призраки этой бесконечности одного дня не замечали. Они вполне счастливо существовали, отгоняя чужаков от родной земли. Эйта дошла до своего дома. Она глубоко дышала, потому что ей не хватало воздуха. В заросшем до невозможности дворе, носились братья, всё такие же, как были в день своей смерти, бегали, не замечая, стоящей у якобы забора гостьи. Эйта видела призрачный двор, такой родной и плакала. Из дома вышла мать, загнать мальчишек обедать.

— Мама, — позвала Эйта.

Женщина удивлённо посмотрела туда, откуда шёл звук, и очень удивилась, заметив там молодую девушку.

— Чего тебе, милая? — спросила она.

— Мама, — голос не слушался.

— Плохо тебе, девица? — женщина подошла к забору. — Ты бледная совсем, ну-ка войди в дом, — она открыла призрачную калитку.

Эйта послушалась и даже вошла в полуразрушенный дом.

— Ты присядь, я сейчас водички дам.

— Спасибо, не надо, — поспешила отказаться Эйта, она не знала, сможет ли взять призрачную воду и уж тем более имела большие сомнения в том, следует ли её пить.

— Ты бледная совсем, — покачала головой женщина. — Тебя как звать-то?

— Эй…, — начала было девушка. — Добронега, — она смотрела на мать, не отрываясь.

— А у меня дочку младшую Добронегой кличут, — улыбнулась та. — Тёзки, значит. Она с отцом и родителями моими в город уехала, на ярмарку.

— В город? — удивилась Эйта.

— Да, — женщина улыбнулась. — А ну сидите смирно, — оба её сына получили по подзатыльнику. — Не позорьте меня перед гостьей.

— И давно уехали? — едва слышно спросила Эйта.

— Да вчера буквально, — махнула рукой женщина. — А что? — вдруг насторожилась она. — Тебе плохое что известно?

Эйта встала, но встала слишком резко, больно ударившись головой об упавшую балку.

— Осторожнее, — женщина видела, что гостья ударилась и даже увидела настоящий свой дом, но только на мгновение, а потом всё стало как прежде.

— Посмотри на меня, мама, — попросила Эйта. — Это я, твоя Добронега.

— Ударилась ты сильно, — слегка нахмурившись, но тем не менее ласково, ответила женщина. — Конечно ты Добронега, — она погладила девушку по волосам, но тут же отдёрнула руку, ощущения были очень непривычными.

— Мама, — снова прошептала девушка. — Ну пожалуйста. Я не уехала, просто я повзрослела. А вы остались прежними. Почему вы остались?

— Я тебя не понимаю.

— Ты ведь знаешь как всё на самом деле, просто вспоминать не хочешь. Но ведь из-за этого вы все и уйти не можете. Вспомни, — Эйта сорвалась на крик. — Вспомни, вас всех убили: и тебя, и батю, и бабушку с дедом. Всех. Кентавры всю деревню вырезали, я одна жива осталась. Помнишь, ты меня в сундук под одежду спрятала.

— Уходи, — женщина открыла призрачную дверь.

— Мамочка.

— Вон, — закричала женщина. — Пошла прочь.

Эйта бросила на мать затравленный взгляд, но к выходу пошла, на пороге она обернулась и увидела, что один из братьев смотрит на неё с любопытством, а в глазах второго страх, он вспомнил, он вышел из забытья.

— Ты вспомнил? — спросила она у него, но ответить мальчишка не успел, мать захлопнула дверь. И хоть та и была призрачной, ударила больно. Едва сдерживая рыдания, Эйта бросилась в сторону леса.

— Эй, — окликнул её голос. Девушка обернулась. На краю села стоял её старший брат. — Эй… Добронега, — произнёс он нерешительно. — Ты правда Добронега? — спросил мальчик, когда Эйта вернулась к черте, которую он пересечь не мог. — Наша Добронега?

Девушка кивнула.

— А ты Елька, а батю Лютом звали, хотя он вовсе и не лютый был.

— А почему ты… такая? — Ельке тяжело было найти подходящие слова.

— Потому что со дня нападения кентавров больше десяти лет прошло. Это вы тогда погибли и потому не меняетесь, а я живая, я выросла.

— Ты красивая стала, — критически оглядев сестру, заявил мальчишка, но за его насмешливостью стоял испуг.

— Вам надо просто вспомнить, — тихо сказала Эйта.