Эйта

— Совсем спятила? — Неждана отскочила в сторону, зажимая порез ладонью, кровь текла сильно.

— Погодите, я заговорю, — Пересвет ругал себя на чём свет стоит, ну вот надо ж было, на минуту остановился во дворе с Егором переговорить, и на тебе, ведьма княгиню чуть не угробила. Он принялся шептать заговор на остановку крови, но дело шло плохо, Эйта порезала руку очень сильно, и кровь унять не получалось. А колдунья всё шептала и шептала, иногда повышая голос, и на этих повышениях варево в котле будто сильнее вскипало.

— Зачем ты это сделала? — возмущалась княгиня.

— Ей, наверное, для Милады кровь ваша нужна, — предположил Пересвет. — Родная кровь она помогает.

— Что, нормально предупредить было нельзя? — продолжала кипятиться женщина. — Или одних лечишь, других калечишь?

Но Эйта не отвечала, она была полностью занята своим отваром, а когда на мгновение оторвалась, подскочила к княгине, прошептала что-то, дунула на порез и снова вернулась к печи.

— Что опять? — Неждана была красной от злости.

— Кровь она остановила, — Пересвет кивнул на руку княгини. Та посмотрела сама и поняла, что порез действительно больше не кровит.

— А что, как-то заранее о своих действиях сообщать нельзя? — княгиня упёрла руки в бока, голос её гремел не только по всей кухне, наверняка и на улице слышно было. — Или мы слишком гордые для этого? Ах, ну да, мы же ведьма лесная.

— Ты мне мешаешь, — подала голос Эйта. — Не замолчишь сама, я подсоблю.

Пыл княгини сразу убавился, она осталась так же зла, но ругаться дальше побоялась.

— Кувшин мне большой и чашку, — приказала Эйта через некоторое время. Пересвет, виновато поглядывая на хозяйку, поспешил принести требуемое.

Колдунья осторожно перелила часть отвара в чашку, а остальное, старая не тревожить траву на дне котелка, слила в кувшин. Содержимое чашки она долго нюхала, а потом удовлетворённо кивнула и улыбнулась. Отвар получился как надо, переделывать не придётся. Девушка набрала воздуха и старательно подула на чашку в руках, потом ещё и ещё.

— Ты что делаешь? — поинтересовался Пересвет, такого ритуала он не припоминал.

— Ничего, — Эйта вспыхнула до самых кончиков волос. Не признаваться же этому недоразумению что она пыталась отвар заморозить, да ничего у неё не вышло.

Княгиня сидела у двери кухни и смотрела на девушку зверем, но молчала, ожидая от той хоть одного прокола, чтобы отыграться за всё и выставить её вон.

Эйта это чувствовала, а ещё она чувствовала, что княгиня ревнует, но только причину ревности девушка понять не могла, и это ставило её в тупик.

— Сладкого мне надо, — решив что отвар достаточно остыл, сказала Эйта.

— А больше ничего? — ехидно поинтересовалась княгиня Неждана.

— Сначала сладкого, — совершенно спокойно ответила Эйта. — Милада что любит из вкусного?

— Варенье земляничное, — с нежной улыбкой, ответила кухарка. — Только его мало осталось, горшочек всего. Для особого случая берегли

— Сейчас особе некуда, — кивнула Эйта. — Неси. Ещё что любимое у неё есть? — теперь она обращалась к княгине. — Запахи, вещи, не знаю что ещё.

— Объясни, зачем тебе это знать? — потребовала Неждана.

— Ей сил сейчас много понадобится, то что особенно любо, радует, а значит, силы множит.

— А кровь тебе на что нужна была?

— Была б не нужна, не добавляла бы, — хмыкнула Эйта и пошла к выходу.

Княгиня поджала губы и пошла следом.

Князь сидел около постели Милады, а когда за дверью послышались шаги, он испуганно схватил руку дочери и прижал к своему сердцу. Ну как он забыть мог? Ведь столько времени тут уже сидит.

— Запоминай, — Эйта перешла к делу, едва порог переступив. — Отвар этот надо давать вот по стольку, — девушка осторожно перелила варево из чашки в большую ложку, захваченную с собой на кухне. Меньше нельзя, но и больше тоже. Запомнил? — она снова обращалась только к князю.

— Да, — кивнул Еремей. — Неждана, видишь докуда?

— Вижу, — буркнула женщина.

— Поить отваром этим строго в полдень и полночь, — продолжала Эйта. — В это время на землю особая сила снисходит.

— А ежели опоздаем? — поинтересовался Пересвет.

— Всё равно давайте, но лучше время не упускайте. Поить пять дней. Ежели и после поправляться не начнёт, значит не судьба ей. Да, ещё, если полегче немного станет, на улицу выносите, к дубу, берёзе или рябине. Если Милада берёз не любит, то пусть под рябинкой сидит. Деревья эти силу дают. Вот вроде и всё, — Эйта посмотрела на спящую княжну. Пойду я.

— Что значит пойду? — удивилась княгиня.

— А ты никак против? — широко раскрыла глаза Эйта и усмехнулась. — Да, князь, — вспомнила она. — За работу заплатишь мешком картошки, мешком репы, мясом вяленым и тремя золотыми.

— А не жирно ли тебе будет? — Неждана упёрла руки в бока. — За что это мы тебе платить должны?

От такой наглости Эйта даже оторопела, но потом нахмурилась и сложила руки на груди.

— Заплачу, — князь поспешил встать между женщинами. — Привезут тебе всё что просишь. Но может всё же ещё останешься? Я светёлку тебе приготовить уже велел.

— Я всё что могла сделала, — покачала головой Эйта. — Оставаться мне незачем.