Екаб Петерс

…Только Петерс вернулся из Ярославля на Лубянку, ему принесли телеграмму о чрезвычайном происшествии. Местный Совет в Лодейном Поле созвал народный митинг в память расстрелянных контрреволюцией в Германии «любимых вождей мирового пролетариата» — Карла Либкнехта и Розы Люксембург. И сход постановил — отобрать несколько лиц из «местной буржуазии» и в отместку расстрелять их.

Петерс дозвонился до Петрочека (ЧК Петрограда), приказал немедленно послать в Лодейное Поле боевого, политически подготовленного чекиста! Прекратить самосуд! Приостановить исполнение постановления Совета! Советская власть никому не мстит, она организованно борется со старым миром.

То, что в ВЧК были люди, которые увлекались Гете, любили Некрасова, спорили с графом Толстым, в портфелях носили Райниса, — не относилось к секретам. «Понимающие люди» при этом пожимали плечами: работа в ЧК по их понятиям вовсе не требовала художественных натур, любивших искусство, литературу, природу. Но они не знали, не догадывались, что эти качества помогали, и основательно, взбираться на вершины чекистского мастерства, овладевать искусством разведки и борьбы.

Близка чекистам была и культура. Они связывали ее прежде всего с избавлением людей от голода, холода, тифа, холеры и прочих болезней, а больше всего со спасением людей от своих и чужих контрреволюционеров. Петерс вынашивал мысли о путях достижения всеобщей грамотности, о борьбе с невежеством. Правда, сейчас народ прежде всего надо накормить, но ему нужны и подлинно человеческие мысли и чувства, с которыми не стыдно жить.

Петерс прочел в «Правде» статью Сосновского; тот писал об издании нужной литературы: пропагандистской, агитационной, но не классиков. Стиль был грубоват, с крикливыми призывами, вроде того, что «солдат без ружья хуже бабы», и все это выдавалось за народную мудрость.

Екаб вступил в полемику: «…трудно найти в деревне газету или брошюру. Даже в народных домах газета редкость… Каждый день во все уголки Советской России уезжают комиссары или сотрудники разных комиссариатов, но о том, чтобы взять с собой литературу, мало кто думает, а между тем это необходимо. Необходимо, чтобы каждый представитель из центра, каждый отряд, посланный на места для подавления восстаний, не являлся только чиновником или карателем, но… вдохновителем настоящего представления о Советской власти — учителем и проповедником.

Против невежества, используемого шпионами империализма, нельзя бороться только оружием. Тут необходим луч света…»

Петерс продолжал: «Для деревни и фронта необходимо сделать не только кое-что, но отдать им все наши силы, наши литературные способности. При помощи самых популярных брошюр нам удастся пояснить трудовому народу всю мудрость Советской власти, и он поймет, что эта власть — его власть, что он должен ее охранять и укреплять. Тогда мы возьмемся за классиков и построим памятники нашей победы». Писал волнуясь: «Духовный голод невероятный, есть и желание читать, но нет книг…У нас не хватает не только бумаги, не хватает много еще другого…» Поэтому предлагал думать, что где-то надо и под-ужаться, подумать о пропорциях издаваемого.

Он задумался еще раз и над тем, что произошло в Лодейном Поле. В отместку за убийство вождей германского пролетариата «по предложению председателя собрания расстреляли несколько лиц из «местной буржуазии». Разве можно это назвать хулиганством и разве против подобного поступка можно бороться с оружием — репрессиями?». Петерс считал, что это невежество, непонимание сути революционной законности Советской власти.

Некоторые мысли Петерса вызвали в дальнейшем споры, возражения. В дискуссию вступила Надежда Константиновна Крупская. Свои соображения под заглавием «Неосновательные опасения» она послала в «Правду», где ранее выступил Сосновский, и, по сути, отвечала ему, а заодно и Петерсу. «Видите ли, в Полном собрании сочинений Жуковского имеется гимн «Боже, царя храни». Что будет, если сочинения Жуковского попадут в руки рабочего?! Прочитает он «Боже, царя храни» и моментально обратится во врага Советской власти. Так, что ли? — насмешливо и иронически спрашивала Крупская. — Бояться, что рабочему попадется в руки гимн «Боже, царя храни», значит считать его за какого-то дурака. Рабочий видит жизнь, наблюдает события, приходит к заключению, что самая правильная точка зрения — это коммунистическая, и вдруг — трах! Прочитал гимн, который учил в школе, слышал тысячу раз — и вдруг превратится в монархиста! Подумаешь, что он ребенок, которого надо опекать — читать только агитационную литературу: о попе и кулаке, как жить коммуной и пр. Тов. Петерс как раз это и предлагает. Предлагают это и другие товарищи. Энциклопедический словарь… не иначе, как агитационный, все агитационное…Лучше напечатать талантливую книжку какого-нибудь классика, чем псевдо-«пролетарский» сборник с изречениями: «Солдат без ружья хуже бабы» и т. д.».