Читаем Екатерина Фурцева. Женщина во власти полностью

Екатерина Фурцева. Женщина во власти

Екатерина Фурцева осталась в отечественной истории как «Екатерина III». Таким образом ее ассоциировали с Екатериной II и с Екатериной Дашковой, возглавлявшей Петербургскую академию наук. Начав свой путь «от станка», на вершине партийной иерархии она оказалась в переломные годы хрущевского правления.Низвержение с политического Олимпа стало для нее личной трагедией, однако путь женщины-легенды только начинался. Роль, которую ей предстояло сыграть на посту министра культуры, затмила карьерные достижения многих ее удачливых современников. Ибо ее устами власть заговорила с интеллигенцией языком не угроз и директив, а диалога и убеждения. Екатерина Фурцева по-настоящему любила свое дело и оказалась достаточно умна, чтобы отделять зерна от плевел. Некогда замечательными всходами культурная нива Страны Советов во многом обязана ей.

Сергей Сергеевич Войтиков

Биографии и Мемуары18+

Сергей ВойтиковЕкатерина Фурцева. Женщина во власти

Научный консультант серии «Страницы советской и российской истории» А. К. Сорокин

Рецензент: к.и.н. А. В. Лукашин

Фото на обложке: ИТАР-ТАСС

Выпускающий редактор В. Н. Ильин

Корректор О. Б. Бубликова

Верстка Е. А. Бессонова

* * *

Искусством очень приятно наслаждаться, но им неприятно руководить.

Федор Раскольников

Руководитель Главискусства

Введение

Екатерина Алексеевна Фурцева составила целую эпоху в нашей отечественной культуре и стала героиней немалого числа произведений. Конечно же, не только литературных. В нашу цифровую эру Екатерину Алексеевну знают главным образом по документальным передачам Леонида Млечина «Фурцева. Железная леди со слабым сердцем»[1], «Загадка судьбы. Екатерина Фурцева»[2] и Эдварда Радзинского «Екатерина III и я»[3], а также по сериалу «Фурцева. Легенда о Екатерине» (2011). В той или иной степени кино- и интернет-проекты рассказывают историю простой русской женщины, которая взлетела на самую вершину партийного Олимпа, а затем была с него низвергнута. Следует заметить, что общем и целом Екатерине Алексеевне авторы либо сочувствуют (Леонид Млечин), или ею восхищаются (Эдвард Радзинский). Все создатели научно-популярных образов сходятся на том, что она была яркой, неординарной личностью и абсолютно нестандартным руководителем советской культуры.

Образ легендарного министра культуры СССР нашел отражение и в исторической литературе. Его довольно полно воссоздал Леонид Млечин в биографической книге из серии «Жизнь замечательных людей»[4]. Автор широко использовал как мемуары, так и документы, в том числе архивные, выявленные им в фондах Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ) и Центрального государственного архива города Москвы (ЦГА Москвы).

Однако с открытием новых фондов и публикацией новых источников многие страницы политической биографии Фурцевой требуют и нового осмысления. За это мы можем поблагодарить прежде всего Леонида Максименкова[5], который опубликовал ценный сборник документов о взаимоотношениях деятелей музыкальной культуры с руководством страны. В нем, в частности, приведены записки Фурцевой в ЦК КПСС, раскрывающие ее работу на посту министра культуры СССР.

Впервые по-новому взглянул на личность Екатерины Алексеевны Вячеслав Огрызко, выпустивший целую серию книг о судьбе ЦК, аппарата ЦК и деятелях отечественной культуры[6]. Монографии Вячеслава Вячеславовича основаны главным образом на документах Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ), ставших совсем недавно доступными исследователям. При этом следует заметить, что автор настроен весьма критически в отношении большинства советских министров культуры, в том числе Фурцевой.

Именно политическая биография Екатерины Алексеевны представляет сегодня особенный интерес. Берясь за жизнеописание, автор, как правило, составляет представление о своем персонаже по личным свидетельствам, которые дополняются и проверяются скупыми документальными материалами. С Фурцевой всё наоборот. В официальном делопроизводстве, главным образом союзного Минкульта, его коллегии, и в протоколах и стенографических отчетах министерского парткома ее личность и как руководителя, и как человека раскрывается куда полнее, чем в воспоминаниях современников. Отдельным источником, в котором Фурцева-руководитель видна как на ладони, стали стенограммы встреч с деятелями литературы и искусства и совещания с кинодеятелями 1962–1963 годов. Данные документы, выявленные нами в РГАЛИ, можно признать источником по-настоящему уникальным[7]. Осознать масштаб Фурцевой-министра без обращения к этим материалам практически нереально.

Отзывы современников не всегда следует принимать на веру. Как правило, положительные образы «ангела-хранителя» советской культуры содержатся в мужских воспоминаниях (Бориса Поюровского, Олега Табакова, Владимира Этуша). Женщины: Галина Вишневская и, по большому счету, Майя Плисецкая (впрочем, признававшая за Екатериной Алексеевной известные достоинства) — куда более критичны. Наиболее взвешенные оценки дают Эдвард Радзинский и Алексей Симуков. Несколько особняком стоят воспоминания дипломата Виктора Суходрева, который наблюдал за Екатериной Алексеевной, когда она была «на посту» члена Президиума ЦК КПСС.

Многочисленные крупицы воспоминаний о Фурцевой собрали Нами Микоян и Феликс Медведев[8]. Нами Артемьевна опубликовала серьезный массив интервью и фрагментов воспоминаний о Фурцевой, ее книгу серьезно обогащают мемуарные свидетельства самой Микоян, знакомой с Екатериной Алексеевной не одно десятилетие.

Перейти на страницу: