Екатерина I

Не чурались взяток и русские вельможи, среди которых особой алчностью отличался Меншиков. Зная ненасытную страсть князя к стяжательству и его колоссальное влияние на внутреннюю и внешнюю политику страны, австрийский посол граф Рабутин настойчиво рекомендовал своему правительству не жалеть средств на подкуп светлейшего, равно как и других вельмож, от которых зависело присоединение России к Венскому союзу. Рабутин считал необходимым подарить Меншикову дорогую карету, а также осыпанную алмазами шпагу, а канцлеру Головкину и вице-канцлеру Остерману, членам Верховного тайного совета Толстому и Апраксину — осыпанные алмазами трости. Полезным для успешного завершения переговоров Рабутин считал и секретаря Верховного тайного совета Степанова. Его услуги он сначала оценил в три тысячи червонных, а затем, в другой депеше, счел необходимым добавить ему еще две тысячи. По совету Рабутина, цесарь подарил Александру Даниловичу находившееся в Силезии герцогство Козельское. Насколько щедрым оказался этот подарок, видно из того, что прижимистый Меншиков оценил услуги посла Рабутина в 10 тысяч гульденов.[103]

Не скаредничал и прусский король Фридрих Вильгельм, когда отвалил на подкуп русских вельмож 40 тысяч рублей, а Меншикову подарил в Померании поместье, приносившее ежегодный доход в размере 10 тысяч червонных. Кстати, король не обделил и Екатерину, подарив ей карету и восемь лошадей стоимостью в 22 тысячи талеров.[104]

Финансовые ресурсы России не позволяли ее дипломатам состязаться в размере взяток и пенсионов, выдаваемых французскими и английскими послами. В дипломатической практике тех времен красноречие послов и резидентов, сколь бы убедительными ни были их аргументы, мало что значило, если оно не подкреплялось денежными вливаниями в карман собеседника. К тому же отечественная дипломатия, будучи еще молодой по сравнению с западноевропейской, не располагала достаточным контингентом опытных дипломатов и иногда вынуждена была пользоваться услугами иностранцев, которых назначали послами России при европейских дворах. Среди отечественных дипломатов выделялись своими способностями князья Александр Борисович Куракин, Василий Лукич Долгорукий, графы Алексей Петрович Бестужев-Рюмин, Николай Федорович Головин, Александр Гаврилович Головкин и другие, но обязанности посланника России при важном для нее австрийском дворе выполнял, например, поляк Ланчинский, а в Швеции — курлянский канцлер Бракель.

Вспомним и о политическом кризисе в России, где в течение пяти лет трон занимали не способные к управлению личности: бывшая прачка и ребенок. Наступившую слабость правящая элита пыталась скрыть от западноевропейских государств двумя способами: показной расточительностью, которая должна была демонстрировать благополучие финансового состояния страны, и упоминавшейся выше усиленной эксплуатацией монетной регалии, свершавшейся в глубокой тайне.

Небывалой роскошью было обставлено пребывание в Стокгольме В. Л. Долгорукого. Верховный тайный совет ассигновал на ежедневное содержание посла по 100 рублей на день, не считая одиннадцати тысяч на ливрею и экипаж. Из Петербурга обещано было прислать серебряный сервиз, однако на подкуп тех, кто имеет влияние, была отпущена довольно скромная сумма. По случаю дня рождения императрицы Долгорукий устроил роскошный прием, на котором присутствовали сенаторы, иностранные министры, знатные особы с женами. 15 декабря в посольстве были даны маскарад и бал с участием 500 персон; бал продолжался 15 часов и завершился ужином.

Ведущие страны Европы в 1726 году были расколоты на два враждующих союза. Первый из них, так называемый Ганноверский, был образован в сентябре 1725 года. В него вошли Англия, Франция и Пруссия. Ганноверскому союзу противостояла коалиция двух держав — Австрии и Испании. К какому из этих союзов могла примкнуть Россия?

Единства взглядов на этот счет у представителей правящей элиты не было. Меншиков, Апраксин, Толстой, Голицын и, возможно, Остерман ориентировались на союз с Англией и Францией, то есть на присоединение к Ганноверской коалиции, в то время как Головкин, В. Л. Долгорукий, князь Репнин и Ягужинский считали традиционным союзником России Австрию, с которой Россия не один раз совместно выступала против Турции.

Заинтересованность в вовлечении России в Ганноверский союз выказывали Англия и Франция. В свое время еще Петр намеревался выдать дочь Елизавету за французского короля Людовика XV, однако этот брак так и не состоялся. 22 марта 1725 года русский посол во Франции А. Б. Куракин извещал Екатерину: «Все мы, министры иностранные, стараемся всячески открыть намерение здешнего двора насчет женитьбы королевской, но никак нам это не удается; по слухам, имеется в виду дочь Станислава Лещинского, но и этому слуху верить еще нельзя». Слух, однако, подтвердился — Людовик XV избрал в супруги дочь польского экс-короля Станислава Лещинского Марию. Куракин извещал в мае: «Понеже супружество короля французского уже заключено с принцессою Станислава и так сие сим окончилось».