Екатерина и Потемкин. Тайный брак Императрицы

Прибыв на место, он сумел не просто поддержать замученного Еропкина, но и отдать множество разумных, хотя и очень жестких распоряжений. Почувствовав твердую руку, к тому же поддержанную из столицы самой государыней (а все еще не забыли, что она умеет бороться с эпидемиями, потому как победила оспу), москвичи подчинились. Хоть какого-то порядка хотелось всем — измученные эпидемией и бунтом люди были готовы на все.

Если бы при дворе или собутыльникам Орлова сказали, что он может быть вот таким — деловым, собранным, даже вежливым, мало кто поверил. Но Григорий точно переродился, он действительно не бил привычно в зубы, а разговаривал, спокойно, но твердо убеждал, и люди подчинялись, действовали, как приказано, шли, куда велено.

Удивительно, но баламут и задира Гришка сумел показать себя не только отменным организатором дел на месте, но и прекрасным аналитиком. Представленная им по итогу в Сенат бумага могла бы сделать честь любому политику не только времен Екатерины. Оказалось, что Григорию просто не находилось достойного применения его сил и недюжинных способностей. Ценили Гришку только за пригожесть, мужскую силу да буйный нрав, а он еще и организатор, если не сказать правитель!

Они с Потемкиным похожи — чтобы проявился их талант, нужен масштаб, им мало простой жизни, как остальным, все должно бурлить, кипеть, двигаться, причем в грандиозных размерах. Но, если выхода огромной энергии не находилось, у Потемкина она обращалась внутрь, он, например, до крови обгрызал ногти, а у Орлова наружу — тот бил зубы тем, с кем только пил.

В зачумленной Москве Орлову раздолье, это был его масштаб и его дело — организовать, убедить большие массы людей. Григорию скучна долгая работа мысли, скучен порядок, он любил действие. Если Потемкин в отсутствии настоящего большого дела себе занятие придумывал, то Орлов просто искал. Будь они не соперниками, а настоящими друзьями, Россия немало выиграла, но между ними стояла женщина, которую каждый любил, только Орлов уже уходящей любовью, а Потемкин нарождающейся.

И эта женщина о Потемкине если и думала, то не часто и с надеждой, а об Орлове ежеминутно и с некоторым страхом пред его буйным нравом.

Возвращался он в Петербург настоящим героем. В честь победы над такой страшной заразой (хотя сама чума побеждена не была, она просто сошла на нет, но Орлов победил людскую дурь) выбили даже медаль. Екатерина очень гордилась своим фаворитом, он всем показал, на что способен, оправдал ее уверения, что Григорий Григорьевич еще себя покажет, дайте только срок.

И сам Гришка тоже собой гордился. Ему понравилось не столько быть героем, сколько организовывать. Оказалось, что это даже интересней, чем просто саблей махать или зубы кому-то выбивать!

Но нашелся человек, которому вовсе не была нужна такая слава фаворита. Вернее, этих людей было двое — цесаревич Павел Петрович, почти уже совершеннолетний, и главное, его наставник Никита Иванович Панин.

Никита Иванович мерил шагами свой кабинет, чего раньше с ним не случалось, недаром императрица шутила, что Панин умрет, ежели поторопится. Наставник цесаревича действительно выглядел всегда спокойным, медлительным, вальяжным человеком, и быстрые, взволнованные движения ему не пристали.

Но на сей раз волноваться было о чем.

Павлу вот-вот исполнится восемнадцать. Во время переворота Никита Иванович настаивал, чтобы Екатерина подписала обещание уступить престол сыну по достижении им совершеннолетия. Он отдавал себе отчет, что у Екатерины дела идут неплохо, она навела кой-какой порядок в государстве, многое изменила, хотя Панин был категорически против ее «Наказа», считая придумки императрицы слишком уж вольными для России. Но началась война, и о «Наказе» и переменах в правлении забыли.

Однако Панин не забыл о совершеннолетии наследника. Хитрая Екатерина никакой бумаги так и не подписала, но это словно само собой подразумевалось. Пока Павел был мал, Никита Иванович не рисковал поднимать вопрос о передаче власти, ожидая подходящего момента. Но теперь могло получиться так, что этого момента и не будет!

Русская армия одерживала одну победу за другой, невесть откуда взявшийся флот успешен настолько, что его боится Европа, даже с бунтом удалось справиться, и кому — ненавистному фавориту Гришке Орлову! Иностранцы с восторгом едут в Россию работать и жить, старообрядцы вернулись, чего не мог добиться даже Петр Великий, церковники почти заглядывают императрице в рот, а после оспенной прививки Екатерина и вовсе стала героиней.

Просвещенная Европа и та ахнула от российской императрицы. Вольтер писал восторженные письма, короли и императоры признали ее настоящей правительницей России, а саму Россию достойным соперником в европейской политике. Вот тебе и немка на русском престоле!

На такой волне популярности ни о какой передаче власти не могло идти речи.