Екатерина Медичи

— Пора бы уж вам, друзья мои, — обратился Лесдигьер к крестьянам, — становиться самостоятельными держателями земли — цензитариями. Поделите графское поле и заберите себе, а ему платите ренту. А нет — так разбегайтесь отсюда в другие провинции, а ваш граф пусть сам засевает свое поле и давит виноград.

Крестьяне понуро молчали, недоуменно глядя из-под косматых бровей на говорившего с ними господина. Для них он был человеком из другого мира, того, о котором они краем уха слышали, но ничего не знали, а потому и не мечтали туда попасть.

Глядя на их разинутые рты, Лесдигьер улыбнулся и кивнул в сторону их поля:

— Теперь убирайте свой хлеб и ни о чем не беспокойтесь, никто вас не тронет, потому что никому не придет в голову, что это ваших рук дело. А завтра вы пойдете на господское поле и будете, как ни в чем не бывало сеять на нем зерно. Не вздумайте никому рассказывать о том, что здесь произошло, иначе всех вас перевешают, а деревню вашу сожгут.

Крестьяне в знак понимания дружно закивали, а потом, указывая на убитых, спросили:

— А с ними, что нам делать, добрый господин?

— Закопайте их на кладбище, ибо убитые были все же христиане. Но не вздумайте брать что-либо себе из их одежды: по ней вас легко найдут. Их оружие утопите в болоте и не забудьте обшарить их карманы. Деньги и драгоценности, которые вы найдете, возьмите себе, они помогут вам скрасить ваши безрадостные дни. Но не зовите священника на отпевание: он сразу же поймет, в чем дело.

Крестьяне заволновались:

— Как же без отпевания? Христиане же…

— У вас наверняка имеется свой сельский пастор, позовите его.

— Да ведь он гугенот!

— Вот и отлично, тем больше причин у него молчать обо всем, когда вы скажете ему, что убитые — католики.

Крестьяне переглянулись и снова согласно закивали головами. Потом один из них спросил:

— А с лошадьми, что нам делать, господин?

Наступило молчание. Теперь переглянулись дворяне.

— Лошадей оставлять нельзя, — сказал Матиньон, — их сразу же обнаружат и поймут, что они — не рабочие клячи, а резвые скакуны.

— Верно, — поддержал его Шомберг. — И продать их бедняги не смогут: их тут же начнут допытываться, откуда эти кони? Конечно, они не будут знать, что сказать и на первом же допросе выболтают наши имена. И вот тогда король потребует у адмирала ответа.

Лесдигьер повернулся к крестьянам:

— Лошадей мы заберем с собой. Вам они без надобности, если вы хотите сохранить собственные жизни, а заодно и наши. А теперь прощайте; оставайтесь с миром и да поможет вам Деметра.

— Да пребудет Бог и вечная благодать с вашими милостями во веки веков, — проговорили крестьяне и низко поклонились.

Когда они вновь подняли головы, на том месте, где стояли всадники, только пыль клубилась, постепенно оседая.

Когда друзья выехали на перекресток, там уже поджидала их группа всадников с борзыми и охотничьими трофеями.

— Уж не заблудились ли вы, господа? — спросил один из них. — Мы ведь трубили, и вы нам ответили. Что задержало вас в пути?

— Ничего особенного, — ответил Лесдигьер, — просто Шомберг свалился с лошади и вывихнул ногу. Пришлось подождать, пока боль немного утихнет, — и он выразительно посмотрел на друга.

Охотники дружно рассмеялись:

— Ай-ай-ай, капитан Шомберг, как же это? Вы, такой искусный наездник, и вдруг — упасть с лошади!

— Представляете, — воскликнул Шомберг и заулыбался, — моей кобыле вздумалось провалиться передним копытом в какую-то яму, совершенно не заметную на тропинке. Ноги у нее подкосились, она упала, а я не удержался в седле и… И кому это, черт возьми, понадобилось выкопать там яму, да еще и присыпать ее ветками, ума не приложу.

— Ничего, бывает, — согласился с ним охотник. — Сельские жители порою выкапывают такие ямы, в которые попадается мелкий зверь, например лиса.

Неожиданно всадник повернул голову и увидел целый табун чужих лошадей, да еще и под седлами.

— Посмотрите, господа, каких прекрасных лошадей привел с собой Матиньон! Прямо берберийские скакуны! Но, клянусь тиарой папы римского, да пребудет он в аду гостем Вельзевула, что лошади мадам Д'Этамп заслуживают большего внимания, нежели эти.

— Почему вы так решили? — спросил один из охотников.

— Потому что им ежедневно читает проповеди пастор герцогини, а эти, сдается мне, кроме мессы ничего и не слыхали. А ну-ка, скажите-ка нам, Матиньон, откуда у вас эти лошади? Ведь уезжали вы на трех, а вернулись на десятерых.

И снова весь отряд дружно рассмеялся этой шутке, в том числе и сам Матиньон.

— Кстати, — добавил всадник, лукаво улыбаясь, — почти все они, по-моему, забрызганы чьей-то кровью.