Екатерина Великая

Петр Шувалов собрал свое войско численностью примерно в тридцать тысяч человек. Доходили слухи, что братья Шуваловы организовали заговор с целью похитить Ивана VI, посадить его на трон и сделать своей марионеткой. Екатерина, которая вот уже год вынашивала свои планы, опираясь на помощь и советы Хенбери-Уильямса и Бестужева, приготовилась к решительным действиям и ждала лишь известия о смерти императрицы. Вокруг нее объединялись сторонники.

Услышав о шагах, предпринимаемых Петром Шуваловым, Петр, «полный тревоги», бросился к своей жене. «Когда наступал критический момент, — писала она, — он всегда обращался ко мне в надежде, что я предложу средство выхода из кризиса». Его голштинцев отправили назад в Германию, и теперь ему не на кого было положиться. Правда, он числился командиром нескольких русских полков, но их надежность была под вопросом, Петр и сам сомневался, что эти гвардейцы будут ему повиноваться. Он был в панике. Угроза со стороны Шуваловых «казалась ему ужасной», и он не знал, куда еще обратиться.

Екатерине стоило немалого труда успокоить своего мужа, вселить в нёго некоторую уверенность. Она частично посвятила его в свои планы, осуществление которых уже началось. Успех зависел от того, насколько быстрыми и точными будут действия в первые минуты после смерти императрицы, о чем, заметила Екатерина, ее осведомят тотчас же, поскольку среди фрейлин, дежуривших у постели больной, были три платные доносчицы, состоявшие на службе у великой княгини.

Получив известие, что императрица испустила дух, сказала Екатерина Петру, она пошлет надежного человека проверить это сообщение, дабы не случилось роковой ошибки. Затем она немедленно отправится в покои Павла и, забрав сына, доверит его человеку, в преданности которого не было никаких сомнений, — графу Кириллу Разумовскому, брату мужа императрицы и бывшего ее фаворита, Алексея Разумовского. Охрану Павла будут нести гвардейцы, которые подчиняются Кириллу. Если, по какой-то несчастливой случайности, графа не удастся найти, она заберет Павла в свои покои, а ее курьеры известят пятерых гвардейских офицеров, подкупленных ею, о том, что нужна срочная помощь. Каждый из них приведет пятьдесят солдат. Этого вполне хватит, чтобы защитить ее, Павла и Петра. Все солдаты и офицеры уже получили щедрое вознаграждение за будущие услуги. (На это пошли деньги, посланные Екатерине английским правительством через Хенбери-Уильямса.) Все эти офицеры и солдаты слушали приказы только самой Екатерины или Петра.

Когда это будет сделано, сказала Екатерина, она сама войдет в покои умершей, призовет коменданта дворцовой охраны и потребует от него присягнуть ей и Петру. Будут вызваны также члены государственного совета и генерал Апраксин, самый уважаемый из всего генералитета. Поставленные перед свершившимся событием, они вынуждены будут объявить Петра императором. Если же среди них поднимется ропот или если партия Шувалова попытается вломиться во дворец и воспрепятствовать замыслам Екатерины, то ее сподвижники возьмут их под стражу.

Этот план был ею очень тщательно продуман — сказались уроки, вынесенные из чтения Тацита. Деньги сделали свое дело. Большая часть гвардии была на ее стороне, причем некоторые, в особенности младшие офицеры гвардейских полков, были готовы следовать за Екатериной совершенно бескорыстно. На завоевание их преданности она потратила многие годы. В ней, а не в ее муже, они видели настоящую преемницу Елизаветы. Многие офицеры, сообщила Екатерина Хенбери-Уильямсу за несколько месяцев до октябрьских событий 1756 года, «были в секрете». Она рассчитывала на их поддержку, хотя и понимала, что партия Шуваловых в первые часы после смерти императрицы пойдет на «любые, самые грязные проделки».

Ключ к успеху был в руках графа Разумовского и нескольких старших» гвардейских офицеров. Многое зависело также от того, на чью сторону встанет дворцовая охрана. Екатерина считала, что стражники не оставят ее, когда наступит решающий час. Но даже если они окажутся предателями, она не будет сдаваться без борьбы. «Я полна решимости, — заявила она Хенбери-Уильямсу, — взойти на трон или же погибнуть».

И все же Екатерина не смогла бы царствовать в одиночку. Все ее связи, налаженные с такой осторожностью и тщанием, все планы, подкупы были направлены на то, чтобы корона досталась ее мужу. А она была бы, как и прежде, его главной советчицей и опорой. Многие говорили, что Екатерине следует быть если не самовластной императрицей, то по меньшей мере соправительницей с Петром. Хенбери-Уильямс, который в то время был главным наставником Екатерины и поверенным во всех ее делах, касавшихся политики, не сомневался в том, что на ком бы ни красовалась корона, править будет одна Екатерина. («Вы рождены повелевать и царствовать, — сказал он ей. — Вы просто не осознаете своих способностей. Они огромны».)