Екатерина Великая. Биография

И как может себе объяснить нелепое, граничащее с безумием поведение своего сына возмущенная Екатерина, которая озабочена не только как мать за будущее родного ребенка, но и как императрица за будущее своей страны? Тем более что Салтыков был вполне здоровый и до конца дней благоразумный человек. Если бы она была суеверна, то должна была бы предположить, что мстительный дух Петра III, наперекор всем законам наследственности, завладел телом ее ребенка, чтобы вызвать Екатерину еще раз, на последний бой.

И действительно, несмотря на напрашивающееся само собою психологическое объяснение, во всем этом есть что-то мистически жуткое. Павел вырос в таких же неблагоприятных условиях, как в свое время Петр III. Его юность тоже затенена деспотизмом всемогущей женщины. О настоящей нежной любви между Екатериной и ее сыном нет и речи. Ее материнское чувство убито было в тот момент, когда ребенка отобрали еще младенцем от ее груди. В качестве императрицы она видит в нем только престолонаследника, подобно тому, как в свое время Елизавета не видела в Петре лишь наследника.

Да и по отношению к престолонаследнику ее чувство носит двойственный характер: она желает видеть его великим как преемника, но незначительным на все то время, пока она сама жива. Ввиду такого раздвоения чувства он постоянно кажется ей поступающим не так, как бы следовало: то слишком ребячливым, то слишком самостоятельным, то он, по ее мнению, слишком мало занимается серьезными делами, то сует свой нос в дела, его абсолютно не касающиеся. Словом, в этом единственном случае Екатерина, вообще столь уравновешенная и справедливая, так же неустойчива и не поддается резону, какою была Елизавета, и Павел находится под таким же враждебным его развитию гнетом, под каким находился Петр. Он, конечно, мог бы всякими другими способами бороться с этим гнетом, если бы не одно решающее привходящее обстоятельство.

Во время посещения Павлом Вены один знаменитый тамошний артист отказывается исполнять в его присутствии роль Гамлета, "потому что в таком случае в зале было бы два Гамлета" (артист этот получает за эту удачную шутку от Иосифа II пятьдесят дукатов). Павел, разумеется, еще в очень юном возрасте узнал о том, как погиб его отец. Присутствие Орловых при дворе, осведомленность о страстной любви матери к Григорию Орлову потрясли его душу в самые восприимчивые для впечатлений годы. Впоследствии место Орлова занимают другие мужчины, Павел видит, как растет могущество Потемкина, он вынужден почтительно относиться к таким ничтожным людям, как Мамонов, Корсаков, Ланской только потому, что они выходят из спальни его матери.

Сыновья всегда являются самыми строгими судьями добродетели их матерей, и Павел относится к своей матери с отвращением. Чем старше он становится, чем яснее видит, тем больше растет его отвращение. И в соответствии с этим он все больше отдает свое юное одинокое сердце, всю естественную для его возраста потребность преклонения, свое сильно развитое чувство справедливости памяти своего предательски убитого отца. Из всех придворных сплетен о несчастном браке его родителей он верит только тем, которые выставляют Екатерину в неблагоприятном, а Петра в благоприятном свете. При таком умонастроении все, что делал Петр, кажется ему хорошим и достойным преклонения. Наполовину из желания походить на своего идола, наполовину из желания позлить Екатерину, наполовину сознательно, наполовину бессознательно он начинает подражать Петру и с течением времени становится действительно похож на него.

До него доходят, конечно, и слухи о его происхождении. Князь Головин рассказывает, что Екатерина, перехватившая подозрительную переписку между Павлом и одним из его друзей, призвала сына к себе и прямо сказала ему в лицо, что он обязан своей надежде на занятие престола только ее молчанию, "а если мне придется выбирать между неблагодарным сыном и моими верными подданными, то я не поколеблюсь ни минуты и оглашу правду во всеобщее сведение".

Этот анекдот мало правдоподобен. Но Павел не поверил бы даже свидетельству собственной матери, его династическое чувство требует, чтобы в этом случае он считал ее добродетельной. Для того чтобы сознавать себя подлинным Романовым, законным наследником престола, он должен наперекор всем толкам видеть и чтить в Петре своего отца. Переходящие из уст в уста скверные сплетни служат для Павла только поводом выставлять демонстративно напоказ свои чувства сыновней преданности, подчеркивать свое сходство с Петром во всех деталях.