Екатерина Великая. Биография

Этими словами заканчивает Екатерина повествование о своей свадьбе и первую часть мемуаров.

Екатерина сама раздвигает полог своего алькова и раскрывает перед любопытными взорами его тайну. Она знает, для чего это делает: отнюдь не из бесстыдства, это чувство чуждо ей всю жизнь. Даже в качестве зрелой женщины, славящейся своими любовными похождениями во всей Европе, она остается в своих разговорах, письмах, заметках чрезвычайно сдержанной, почти стыдливой. Никогда не упоминает она ни словечком о тех многочисленных жгучих часах, которые выпадают впоследствии на ее долю.

Только в этом единственном случае, когда дело идет о мучительном унижении, пережитом ею в браке, она, величаво пренебрегая всей тягостью ситуации, обнаруживает нескромность и открыто, не пытаясь ничего затушевать, рассказывает о том, что исполнило бы всякую другую женщину стыдом. Она знает, почему она это делает: ее мемуары написаны для любимого внука, Александра, в то время, когда она уже глубокая старуха, изнывающая под тяжестью возводимых на нее обвинений. Она-де разрушила их брак, свергла своего супруга с престола, принимала участие в его убийстве или по крайней мере оставила это убийство безнаказанным. Ее поведение являлось всеобщим скандалом, общественным позором, издевательством над моралью и добрыми нравами.

Никто не осмеливается упрекнуть ее открыто до тех пор, пока она еще держит в своих руках власть. Но она знает, что стоит ей закрыть глаза, и на нее обрушатся сотни обвинителей в России и за границей, а историки и болтуны, добродетельные и лицемеры станут клеймить ее преступления и пороки, составлять списки ее любовников, позорить и оплевывать ее память, топтать ее в ту глубокую грязь, через которую ей нередко приходилось переходить с высоко поднятой головой.

Эти обвинители окажутся правы - правы, поскольку Дело касается фактов, но не правы потому, что они не будут знать, как дело дошло до этих фактов. Ради любимого внука, которого она избрала себе в судьи, Екатерина берется за свою собственную защиту. В качестве своего собственного адвоката она, не считаясь с ложным стыдом, как это и полагается настоящему адвокату, показывает путь, который привел ее на крутые высоты самодержавия, путь, усеянный терниями, исполненный унижений и огорчений, начинающийся в самом уморительном из брачных покоев и заканчивающийся кровавой трагедией в Ропше.

Вначале мы имеет дело с подобием французского фарса, с легкой и смелой новеллой Боккачио: начинается с того, что юный супруг играет в брачной постели в куклы и что юной супруге, если она желает оставаться верной данному ею зароку сдержать свою присягу, не остается ничего иного, как играть вместе с ним. Требуется немало стараний и осторожности, чтобы хорошенько прятать эти куклы днем, так как оба они отлично знают, до чего была бы возмущена императрица, если б узнала, чем занимаются по ночам эти новобрачные, которые обвенчаны с таким блеском на глазах всей Европы. Эти двое подростков, беспрестанно озабоченные тем, как бы их не уличили в грехе, заключающемся в игре в куклы, - не самая ли гротескная, рискованная, уморительная фарсовая ситуация!

Но если оставить в стороне нетерпение Елизаветы, то не является ли все это, в сущности, невинной забавой? Нет ли в этих играх двух невинных детей, еще не вкусивших от древа познания добра и зла, чего-то трогательного? Быть может, врачи все же не правы, и Петр, невзирая на свои 17 лет, еще не достиг половой зрелости, а наставления его учителей, сальные разговоры лакеев привели только к тому, что он узнал о некоторых вещах, постичь которые ему поможет только природа. В один прекрасный день, и очень скоро, понимание это в нем проснется. Приблизительно так рассуждает г-жа Крузе, когда она тщетно пытается каждое утро расспрашивать юную супругу.

Так же думает в первые дни и Екатерина. Она опять старается завоевать доверие и любовь своего мужа, вполне подчиняясь его желаниям, весело исполняя его капризы. Это оказывается не особенно трудным, Петр, который в течение медового месяца вынужден проводить дни и ночи вместе с женой, и не думает о том, чтобы применять на практике уроки Румбера. Эти уроки отвечали, быть может, его воображению, но отнюдь не естественным наклонностям его характера. Он опять прежний, кажущийся незлобивым компаньон ребяческих забав, радующийся тому, что подле него вместо учителей и надзирателей - беспретенциозное существо, которого ему абсолютно нечего стесняться. Ни одного грубого, злого слова от него не услышишь. Но уже через четырнадцать дней после свадьбы он признается своей юной супруге, что влюбился в одну из ее фрейлин. Обстоятельно описывает он ей все прелести девицы Карр и, не удовлетворяясь этим, делает и своего лакея наперсником и поверенным своих новых чувств. Екатерина случайно слышит, как он рассказывает лакею, что великую княгиню и сравнить нельзя с очаровательной девицей Карр.