Екатерина Великая. Биография

Интересы Фридриха были направлены преимущественно в сторону Австрии. Первую войну он с успехом закончил еще два года тому назад, но, несмотря на Бреславль-ский мир, отдавший ему Силезию, он все еще чувствовал, что его добыче грозит опасность. Предвидятся новые осложнения с Габсбургским домом, и дальнейшее зависит всецело от того, чтобы в тылу Фридриха была дружественная или по крайней мере нейтральная Россия. Его отношение с императрицей Елизаветой чрезвычайно хороши. Посол Фридриха Мардефельд принимал участие в том заговоре, который возвел три года тому назад Елизавету на престол, а Фридрих искренно радовался тому, что российский трон занимает женщина, "сибаритские наклонности которой дают надежду на то, что она совершенно упустит из виду Европу".

Он не скупился расточать по адресу этой женщины льстивые комплименты. Посылая ей свой портрет, он сопровождает свою посылку словами, что он "завидует этому портрету, потому что на нем будут покоиться ее чудные глаза". Елизавета падка на лесть, она относится к Фридриху чрезвычайно благосклонно и в 1743 г. выражает свое согласие с условиями Бреславльского мира, что почти равнозначно принятию на себя гарантий за этот мир. Близится осуществление союза между Пруссией, Россией и Францией, союза, острие которого направлено против Австрии.

Но политика России не прямолинейна. Вскоре после своего восшествия на престол Елизавета ставит во главе правительства человека, пруссофобия которого общеизвестна. Это граф Бестужев-Рюмин, последний "птенец гнезда Петрова". Программой Петра Великого являлся союз между Россией, обеими морскими державами – Англией и Голландией и двумя континентальными державами – Саксонией и Австрией. Эту программу разделяет и Бестужев.

Для Фридриха, привыкшего "делать все самому" у себя в государстве и не терпящего никаких возражений, кажется загадкой, почему Елизавета управляет вместе с вице-канцлером, политика которого идет, по-видимому, вразрез с ее собственной. Какие причины побуждают ее к этому? Когда во главе государства стоит женщина, в причинах этих разобраться невозможно, и немыслимо также определить момент, когда решительный министр окажется головой выше своей повелительницы или, наоборот, потеряет свою голову. Во всяком случае, Бестужев является бельмом на глазу прусского короля.

Приглашение Цербстской принцессы в качестве невесты наследника престола является, несомненно, поражением для Бестужева, который предложил Саксонскую принцессу. Разве поездка принцессы Софии в Россию обставляется такою таинственностью не из тех соображений, чтобы застать вице-канцлера российского врасплох? Но если необходимо застать его врасплох, то это не означает ничего иного, как то, что Елизавета просто боится собственного канцлера и не решается открыто проводить свою волю вопреки его намерениям.

Вот почему предметом забот тайной канцелярии является следующее: Фридрих разъясняет княгине Цербстской, что ее личные интересы сводятся к тому, чтобы по возможности подорвать влияние Бестужева, потому что он в качестве заклятого врага Пруссии будет делать все возможное, чтобы брак с Софией не состоялся и наследник женился на Саксонской принцессе. Он научает ее смотреть его глазами на то, что происходит в России. Можно себе представить, с каким лихорадочным интересом честолюбивая Иоганна слушает об опасностях, угрожающих будущему величию ее семьи. Фридрих – умный, даже гениальный человек, но в данный момент он рискует утратить все огромные преимущества своей позиции в России. Под влиянием своей ненависти к женскому полу он утрачивает чувство меры и критическое чутье: он переоценивает княгиню, возлагая на нее столь щекотливую миссию, и недооценивает Елизавету, если думает, что несколько бесед с новой родственницей может оказать на нее решающее воздействие. Он обещает Иоганне в случае, если та успешно справится с возлагаемым на нее поручением, то есть если ей удастся свергнуть Бестужева, – подарить ее старшей незамужней сестре Кведлинбургское аббатство.

Для того чтобы воспламенить рвение княгини, нет даже надобности в этом дополнительном стимуле. Возлагаемая на нее секретная миссия ощущается ею как величайшее выпавшее на ее долю счастье. Она радуется ей чуть ли не больше, чем всему брачному плану. Она всегда была чрезвычайно высокого мнения о своем уме и своих дипломатических способностях. Теперь-то ей наконец, впервые в жизни, предоставляется случай доказать, что она женщина европейского масштаба! Она отправляется в Россию не только в качестве дуэньи дочери и побочной фигуры, а по такому делу, в котором играет первую роль. Забыта благодарность, чуть ли не раболепная преданность Елизавете, забыты советы благоразумного супруга не вмешиваться ни в какие политические дела. Сам того не подозревая, Фридрих затронул и привел в колебание основной нерв всего ее существа: склонность к интриге.