Написав письмо и поразмыслив, она положила, что срочно надобно что-то делать с князем Васильчиковым. Григорий оказался не шуточным ревнивцем и потребовал убрать «холодный суп» как можно скорее. С Потемкиным Екатерина особливо остро осознала посредственность Васильчикова, в коем он, бедняга, не был виноват: любил он ее, как мог, на большее не был способен. В самом начале ее отношений с Потемкиным, князю вдруг захотелось заполучить Анненскую ленту. Екатерина велела Протасовой положить ему в карман вместо ленты тридцать тысяч рублев. Официально князь все еще присутствовал в ее жизни, но на самом деле таковая жизнь превратилась для него в пытку. Тем паче, что он доподлинно полюбил императрицу. Ей было жаль его, против нее – еще юнца, но надобно было принимать решение, дабы освободиться друг от друга. Плюс ко всему – Григорий Орлов продолжал иногда занимать свои покои в Зимнем. Екатерина не знала, как выпроводить их обоих из дворца и медлила, что привело к вспышке гнева Григория Потемкина, после чего он, поселившись у Ивана Елагина, не появлялся несколько дней. Тогда, Екатерина, измученная его отсутствием, про себя называя в сердцах придуманными для него бранными словами «казак, гяур, москов», отписала ему письмо на красивой розовой бумаге с золотым обрезом:
Однако, все-таки, ей пришлось поступить жестоко: Васильчиков, получивший сто тысяч рублев, серебряный сервиз, и строящийся дом для него, съехал с занимаемых апартаментов.
Екатерина, наконец, вздохнула. Наряду с неприятным выпровождением, была и некоторая приятность: она заметила, что ее окружение явно одобряло выселение князя. Вестимо, он не пришелся ко двору: любя Орлова, придворные недолюбливали Васильчикова. Среди дня, Екатерина, не получив ответ на предыдущее письмо, страшно скучавшая по любимцу, отправила ему новое с просьбой прийти нынче же вечером.