Екатерининский парк

– Придумали же слово! Раньше говорили просто и ёмко, по-русски… Как бишь, Чайкин, их называли?

– Лоточники.

– Точно, лоточники.

– Или коробейники.

– О! – Завадский приподнял указательный палец. – Коробейник. Будем искать коробейника. Бери, Чайкин, гражданина Морозова, и дуйте составлять фоторобот.

– А потом вы меня отпустите? – с надеждой спросил Морозов.

– А это будет зависеть от того, найдём мы коробейника или нет. И подтвердит ли он вашу историю с бусами.

Через час Завадский пришпиливал кнопкой к доске фоторобот «коробейника», как они условились его называть. Повесив портрет, Завадский некоторое время всматривался в него, будто пытаясь что-то вспомнить. Потом отошёл на два шага и снова принялся изучать физиономию «коробейника». Чайкин и Морозов молча наблюдали за ним.

– Лицо у него странное, уж больно слащавый. Чайкин, не находишь?

– Есть немного.

– Морозов, вы уверены, что это… – Завадский подошёл к портрету и щёлкнул по нему пальцем, – реальный человек?

– Точь-в-точь! – заверил Морозов. – Одно лицо. Он и вправду какой-то немного неестественный, что ли. Потому и запомнился. Такому невозможно было отказать.

– В каком смысле? – не понял Завадский.

– Ну, невозможно было от его бус отказаться.

– Сан Саныч, а что вы-то на него так пристально смотрите? – поинтересовался Чайкин.

– Да рожа у него какая-то… Глядишь – вроде видел где-то, а вроде … Нет, определённо не видел.

– А я видела, – раздался позади голос Екатерины Андреевны Романовой.

– Ё! – только и сказал Завадский.

– Тёть Кать? – растерянно пробормотал Чайкин.

– Нет-нет, пусть говорит, – потребовал Завадский и, подойдя к своему столу, картинно поклонился. – Здрас-сь! Не изволите присесть?

Дождавшись, пока Романова сядет, он брякнулся в кресло и, сложив руки, уставился на неё.

– Я его знаю, видела много раз, – повторила Екатерина Андреевна. – И да, добрый день Александр Александрович. Простите, что не поздоровалась сразу, просто как-то неудобно было приветствовать ваш напряжённый затылок.

Завадский в ответ лишь крякнул.

– Этот господин – уличный торговец, – продолжила Екатерина Андреевна. – Он без конца пристаёт ко мне то с какими-то рекламками, то с безделушками. Признаться, я даже один раз не устояла и купила у него вот это. – Екатерина Андреевна извлекла из сумочки миниатюрное складное зеркальце. – Называется «Чудо-зеркало». Торговец уверял, что оно молодит. Чушь, конечно, но я попалась. Не то чтобы я хотела… омолодиться. Хотя какая женщина этого не хочет? Мне просто стало любопытно.

– Екатерина Андреевна, – не выдержал Завадский, – давайте ближе к делу.

– Этот молодой человек, – продолжила Екатерина Андреевна и кивнула на портрет, – каждый день торчит возле метро.

– Вот это уже информация, – сказал Завадский, вставая. – Кстати, он действительно всё время так мерзко улыбается?

– Кто не умеет улыбаться, не должен заниматься торговлей, – процитировала Екатерина Андреевну китайскую пословицу.

– Ну да, конечно. Чайкин, отведи пока задержанного в камеру. Я жду тебя на выходе.

– Я с вами, – заявила Екатерина Андреевна и, не дав Завадскому возразить, продолжила: – Вам двоим придётся каждому встречному заглядывать в лицо, а я его узнаю издалека. Подойду и подам вам знак. А вы уж не теряйтесь.

Вместо ответа Завадский махнул рукой и вышел из кабинета.

Возле метро, как обычно, царило оживление. Такое ощущение, что количество людей, входящих и выходящих из метро, в течение дня не уменьшается. Будто нет пресловутого часа «пик», и каждый горожанин отправляется на работу или возвращается с неё, когда ему заблагорассудится.

Екатерина Андреевна подошла к выходу из метро в сопровождении напряжённо озирающихся джентльменов – Завадского и Чайкина.

– Господа, вы слишком напряжены, – заметила она. – Посмотришь на вас, так прямо охотники в поисках дичи.

– Екатерина Андреевна, прошу вас, оставьте ваши метафоры, – отозвался Завадский. – Давайте займёмся делом.

– Да, да, конечно, Александр Александрович. Только ответьте мне на один вопрос: почему всё-таки вы не взяли подкрепление?

– Екатерина Андреевна, подкрепление берут, когда ловят преступника, а мы с вами ищем неизвестно кого, какого-то призрачного «коробейника».

– Вы что же, полагаете, я его придумала?

– Нет, я так не полагаю. Я просто считаю, что ваш «коробейник» и тот, кто якобы подарил подруге Морозова какие-то бусы, – совершенно разные люди.

– Но фоторобот составили со слов Морозова.

– Да, только это ещё ничего не значит. Может, он тоже видел этого торговца у метро, а потом придумал, что встретил его в парке.

– То есть вы Морозову не верите?

– Пока у меня нет оснований верить ему. К тому же он просто мог напутать.

– Ну что же, тогда спросим у самого «коробейника», как вы его называете. Вон, кстати, и он.

– Где? – встрепенулся Чайкин.

– Стойте здесь! – скомандовала Екатерина Андреевна. – Я к нему подойду и подам сигнал.

– Какой сигнал? – спросил Чайкин.

– Перевешу сумочку с левого плеча на правое.

И она резвым шагом погрузилась в броуновское движение человеческих тел.

– Конспираторша, – проворчал Завадский и закурил.