Ехал грека через реку

– Да черт с ними всеми, – вдруг рассердился Линар. – Как они мне все надоели! Не волнуйся об отце, я не позволю ему сесть тебе на голову… Раз уж у вас тут Шекспир сплошной.

– Кто? – спросил Адам.

Пятая татуировка Аси гласила: грека реку или река греку?

Эпилог

– Это безумие, – сказала Ася, обмахиваясь кипой документов на всех детей оптом.

– Это семья, – поправил ее Адам.

– В нашем случае это одно и то же, – засмеялась она, оглянувшись на него, и нахмурилась. – Адам, твоя мама вот-вот хлопнется в обморок. Дай-ка сюда этого нового ребенка.

– Перестань называть Марусю новым ребенком, – возмутился Адам, отстегивая слинг.

– Перестаньте называть Мириам Марусей, – возмутилась Мадина, действительно очень бледная.

На русско-абхазской границе было многолюдно и жарко.

Асе казалось, что они пролетели половину страны быстрее, чем двигались к таможенному досмотру.

Степан уже весь извертелся, и Ева с Димдимом катали его, как мартышку, на вытянутых руках. Маруся в слинге глазела по сторонам круглыми черными адамовыми глазами.

Мадина держалась стойко, но была до смерти испугана.

Понадобилось много времени и сил, чтобы наконец оказаться здесь.

Перед Асей загорелся зеленый сигнал, и она, потянув Димдима за собой, а вместе с ним и остальной детский паровозик, шагнула в кабинку. Усталый таможенник посмотрел на ворох свидетельств о рождении с обреченностью.

– Мириам Адамуровна, один год, – произнес он.

– В слинге, – пояснила Ася, привставая на цыпочки, чтобы было лучше видно. – Это самый новый ребенок.

– Дмитрий…

– Я, – Димдим поднял руку, как на уроке. – Я племянник, мне двенадцать. Там где-то нотариальная доверенность от моих родителей. По правде говоря, не люблю жару. Я бы сюда в жизни не поехал, но Ева одна не вывезет такую толпу родни.

– Ева – это я, – Ева кивнула на свое свидетельство. – Ева Адамуровна, девять лет.

– И Степан Адамурович, – Димдим поднял Степана на руки. – Четыре года. Заноза в одном месте.

– В заднице, – пояснил Степан на случай, если таможенник не понял.

Ася посмотрела в потолок.

– Цель визита? – спросил таможенник.

– Встреча с родственниками, – отозвалась Ася, – моя свекровь из Абхазии.

После этого таможенник утратил к ним всякий интерес, и пытка прохождения границы осталась позади. Они воссоединились на бетонной площадке за зданием и побрели в сторону огромной стоянки. Водители маршруток и такси едва не хватали их за руки. Такая большая толпа с чемоданами, детьми и явной платежеспособностью казалась им на диво привлекательной.

– Где-то тут наш трансфер, – пробормотал Адам, щурясь на безжалостном солнце, и Ася вдруг захихикала.

– Посмотри туда, мой юный друг. Мне кажется, что фиг тебе, а не трансфер.

Возле огромного блестящего внедорожника стоял безупречный водитель в черном костюме (по такой жаре) и табличкой «Мадина».

– Привет от папочки, – Ася чмокнула Адама в горячую щеку. – А ты как думал? Он оставит нас без присмотра в другой стране?

– Я в этой машине не поеду, – Мадина яростно ткнула в «Тойоту» пальцем с безупречным маникюром. – Мне от этого человека ничего не надо.

– Как знаете, – согласилась Ася. – А я готова умереть ради кондиционера.

Адам поздоровался с водителем, назвашимся Адгуром, и помог Асе с детьми забраться в салон.

– Кааайф, – Ася вытянула ноги в шлепках, наслаждаясь прохладой. – Ребеночек, дай нам водички.

Димдим достал из сумки поильник для Маруси и бутылку воды для остальных.

Ева привалилась кудрявой головой к плечу Аси.

– Двадцать, – сказала она.

– Двадцать пять, – ответил Димдим.

– Пятнадцать, – сделала ставку Ася.

Степан лениво сделал два глотка, забрался с ногами на сиденье, устроил белобрысую голову на коленях у Аси и закрыл глаза.

– Десять, – засмеялся Димдим.

Степан славился своим умением моментально засыпать везде и при любых обстоятельствах. Однажды он заснул на детской версии американских горок.

На улице Адам и Адгур уговаривали Мадину сесть в машину.

Мириам выпила целую бутылку воды и зевала. Ася сменила ее положение в слинге на более удобное для сна и обняла Еву.

– Мы сделали это, – лениво пробормотала она и закрыла глаза.

Ева захихикала.

– Миссия «Семья для бабушки» почти выполнена. Я думала, что нас выкинут из самолета прямо в небо. Маруся была в ударе.

– Бабкина семейка, – буркнул Димдим с усмешкой. – Если у нее в роду все такие упертые, завтра будет экшен. Ася, уговори моих родителей разрешить мне пирсинг.

– На какое место, радость моя?

– На языке.

– Да, – протянула она мечтательно. – Это заставило бы тебя помолчать хоть немного. Ты бы так славно шепелявил, что точно огреб бы несколько комплексов.

– Почему шепелявил? – насторожился Димдим.

– Ну представь, что сначала тебя проткнут иголкой, потом вкрутят туда металл, а потом это будет болеть еще несколько дней. Язык опухнет, в штанге начнет застревать еда, а ты будешь неделю шепелявить. Не подумай, что я против. Страдающие подростки – это канон.

Дверь открылась, и Мадина царственно вплыла в салон.

– У тебя же был пирсинг на языке, – напомнил Димдим. – А мне почему нельзя?