Ехал грека через реку

Ни к чему обрушивать на бедного мальчика потоки своей неуравновешенности.

Возможно, впервые в жизни ей хотелось не защитить себя от мужчины, а защитить мужчину от себя.

— Вы с Евой очень странная парочка, — раздался шепот Адама за ее спиной, — ты, прежде чем заснуть, четыре раза сбегала в детскую, чтобы полюбоваться, как она спит. А она пришла в твои объятия под утро. Попугаи-неразлучники.

Ася вздрогнула, ощутив, как его палец повторяет очертания осинового кола между ее лопаток.

Легкое и беспощадное прикосновение, заявляющее о том, что он и не думает делать вид, что забыл про вчерашнее. А намерен двигаться вперед.

— Хочешь, я сам отвезу сегодня Еву на танцы? — спросил Адам.

И в этом «ты» было столько стелющегося по венам эротизма, словно они сменили не форму обращения друг к другу, а вступили в стадию волнующей прелюдии.

Возможно, так оно и было.

— Нет, — ответила Ася тихо, — я хочу, чтобы ты поехал с нами, а потом позавтракал со мной. Мне нужно кое-что сказать.

— Не хочу, — быстро отказался Адам, и это удивило ее. Ася, наконец, стянула маску с глаз и повернулась в нему.

Она вдруг поняла, что он никогда прежде ни в чем ей не отказывал.

Такое вообще возможно?

— Не хочешь?

— Ты начнешь меня отговаривать и переубеждать. Не хочу.

— Я просто обрисую некоторые перспективы.

— Не хочу.

— Снова! Снова! — Ева дернула ногой. — Почему вы все время болтаете? Тут, между прочим, ребенок спит!

Взъерошенная, сердитая, она рывком села и уставилась глазами-пуговками на взрослых.

— Как дети малые! Козявка, тебя они тоже разбудили? — и она перевесилась через Асю, чтобы прижать ухо к ее животу. — Она говорит, что не хочет, чтобы я сегодня шла на танцы.

— Каждое утро одно и то же, — засмеялась Ася.

— Правда? — заинтересовался Адам. — Дай послушать.

— Нет, — воскликнула Ася, — Адам, ну вы-то куда.

— Не мешай мне налаживать коммуникации, — шикнул он на нее, и его щека прикоснулась к ее Вселенной.

— Щекотно, — пожаловалась Ася Еве.

— Ты поэтому такая красная?

— Жарко просто. Вы облепили меня со всех сторон.

Конечно, Адам повез обеих девиц и, конечно, отправился с Асей завтракать.

Можно подумать, что он хоть когда-нибудь говорил своей няне «нет».

В тот момент, когда им принесли заказ, она отправила ему сообщение.

— Три смертных греха Настеньки в отношениях, — заявила Ася. — Будет лучше, если ты ознакомишься заранее. Предупрежден — значит, вооружен.

— Это так обязательно? — Адам отодвинул от себя телефон. — Жизнь тебя ничему не учит?

— Я обожаю собственные грабли.

Адам мрачно сделал большой глоток кофе.

В кои-то веки Ася с утра пораньше выглядела обычным человеком. Она причесалась, надела строгий наряд и, судя по всему, была готова торжественно растоптать его романтические порывы.

— Почему ты даже мысли не допускаешь, что у нас с тобой все будет совсем по-другому? — спросил он.

— Потому что люди не меняются, — с готовностью объяснила Ася. — Я не меняюсь.

— Ладно. Посмотрим, что у вас там. «Пункт 1. Неверность». Не могу поверить, что тебе все время изменяли. Где ты брала своих бойфрендов? На распродаже?

— Error, — скрипучим голосом уведомила Ася. — Это я изменяла каждому из своих мужчин. Как только чувствовала себя неуверенной или покинутой, или как только мне казалось, что я люблю сильнее, а меня любят меньше — короче, в любой непонятной ситуации я поднимала свою самооценку с помощью измены. Потом я чувстовала злость и вину, и обрушивала все это на своего парня.

Адам сглотнул, не в силах в такое поверить. Как физический контакт с посторонним человеком мог поднять хоть чью-то самооценку?

— Пункт второй, — подсказала Ася. Она была бледной, но решительной.

— Ревность, — неохотно прочитал Адам.

— Я не ревнивый человек, — сказала Ася. — Поскольку считаю, что это чувство задевает человеческое достоинство. Но если ревную — то уползаю в самый дальний угол, из которого меня никакой силой не выкорчевать. Я никогда не участвую ни в каких соревнованиях. Фактически, моя ревность равна расставанию.

— Принято, — кивнул Адам. — Пункт третий. Вампиризм. Что? — изумился он. — Ты кусаешься или что?

— Я просто пытаюсь сожрать любимого человека. Его время, его сердце, его чувства. Хочу владеть им без остатка. И поэтому постоянно выношу ему мозг. Я просто клубок из претензий и истерик.

— Надо же, — Адам залпом выпил стакан сока, но в горле все равно было сухо. — А я думал, что ты вся такая самодостаточная.