Эхо былой вражды

Уловка Людмилы сработала. Бунтыл даже сначала растерялся, не зная, что предпринять в первую очередь: или, повалив Людмилу, удовлетворить свою страсть, или начать с ней деловую беседу. Однако чуть придя в себя, он понял, что если остановиться на первом варианте, то можно сразу поставить крест на деловой беседе, так как ее результат был непредсказуем. Поэтому, сдержав чувства и эмоции, он приступил к осуществлению второго варианта.

— Людочка, я пришел к тебе поговорить о плохом и неприятном.

— Что еще случилось? — опустившись напротив него в кресло, закинув ногу за ногу и не обращая внимания на оголившееся круглое колено, недовольно спросила она.

— Видишь ли, Люда, мне пахан поручит выяснить, кто отравил Эльдара, так как, не установив эту сволочь, мы не гарантированы оттого, что он не отравит кого-либо из нас. К сожалению, менты до истины тоже не докопались, поэтому хочу я или нет, но мне приходится заниматься этим грязным делом. Я узнал, что где-то за неделю до отъезда Эльдара на море, ты проболталась в парикмахерской дамскому мастеру Ларисе, что Эльдар прогонит из санатория свою жену домой, а ты уедешь к нему отдыхать…

По расширившимся в испуге глазам собеседницы Бунтыл увидел, насколько его слова напугали Людмилу. Погладив ее по голому колену и видя, что Людмила не реагирует на действия его руки, Бунтыл добрался до резинки на трусах.

— Не исключено, Людочка, что благодаря твоему длинному языку, а может быть, и при твоем участии, отравили Эльдара. — Оттянув резинку трусов от живота, как рогатку, он резко ее отпустил. — Вот такие пироги, Людочка, — по-прежнему нежно и вкрадчиво просвещал он женщину. — Может быть, мои сведения неточный и ты их начисто отрицаешь? Тогда мне придется тебя свозить на стыковку с Ларисой, после чего затравить собаками, как недавно кто-то поступил с Енотом.

— Никуда я не поеду, — только и смогла сказать Людмила.

По ее лицу, которое стало белым как мел, Бунтыл понял, что его угрозы попали точно в цель.

— Как я понял, ты не желаешь стыковки с Ларисой?

— Нет!

— Тогда можно считать установленным факт, что ты предала Эльдара.

— Я только похвалилась Ларисе, что Эльдар предпочел меня, отшив жену. Я это сделала без всякой задней мысли.

— Кому еще. помимо Ларисы, хвалилась этим?

— Клянусь родной матерью — никому.

— Ты сейчас понимаешь, что твоя болтовня погубила Эльдара? Теперь, чтобы не упустить убийцу, мы должны ликвидировать всех, кого подозреваем в предательстве. И ты в этом списке первая, — без зазрения совести продолжал он запугивать растерявшуюся женщину.

Людмила знала, за что Бунтыл был судим в молодости. Так же хорошо она знала его теперешние возможности в сведении счетов со своими противниками. Упав перед ним на колени и обхватив его ноги руками, она взмолилась:

— Юра, миленький, пожалей меня!

Как бы сочувствуя Людмиле и продолжая размышлять вслух, он сказал:

— Вроде бы ты и неплохая баба и не дурочка, но как ты такой секрет, если не умышленно, могла разболтать? Я не знаю, что с тобой делать. Если я ничего не скажу о тебе пахану, то мне тогда и Ларису нецелесообразно будет трогать. Ты представляешь, на что меня толкаешь?

Почувствовав искорку надежды на то, что трагедии можно избежать, Людмила усилила натиск на него своей женской слабостью:

— Эльдара уже не вернешь, а если ты меня защитишь, то я по гроб жизни стану твоей рабой.

Подняв Людмилу за плечи и вновь усадив ее в кресло, Бунтыл, казалось, задумался.

— Но ты ведь понимаешь, что, поддавшись твоему уговору, я становлюсь твоим соучастником? Я должен всю информацию, которую получил на тебя и Ларису, кинуть козе под хвост. Если пахан об этом узнает, мне тоже будет харакири.

— Если ты не скажешь, он ничего не узнает, — заверила его она.

Открыв «дипломат» и показав ей лежащий в нем пистолет, он признался:

— Я же тебя убивать пришел, а теперь не знаю, что и делать.

Поднявшись с кресла, Людмила резким движением скинула с себя халат, представ перед ним в одних трусиках.

— Неужели тебе не хочется всегда иметь такую рабыню?

Бунтыл, тоже поднявшись, внимательно исследовал ее со всех сторон, для чего ему пришлось сделать круг, а потом с нескрываемым удивлением сообщил:

— А ведь ты меня, чертовка, уговорила!

Не встречая сопротивления, Людмила бросилась ему на шею и в знак благодарности стала истово обцеловывать его лицо.

— Ты и камень можешь растопить, — окончательно сдавшись, пробурчал Бунтыл. — Я не железный.

— Вот и хорошо, — впервые улыбнувшись, призывно играя глазами, проворковала она.

Теперь Бунтыл не считал нужным сдерживать накопившуюся в нем энергию любовной страсти. Он стал быстро раздеваться, бросая с себя одежду куда попало, при этоМ'Людмила помогала ему быстрее от нее освободиться. Увидев его мужскую гордость, устремленную вверх, как космическая ракета, приготовленная к запуску, Людмила, посмотрев в глаза Бунтыла, поняла его желание, опустилась перед ним на колени, как перед иконой, и стала искупать свой грех…

Бунтылу «молитва» понравилась, и он понял, что Людмиле сегодня долго придется каяться перед ним. Он сказал: