Эхо чужих желаний

– Очень мило с твоей стороны, Джеймс. И спасибо тебе за поддержку. За обедом. Ну, ты понял.

Они неловко переминались с ноги на ногу, ожидая, пока Клэр спустится к ним.

– Все было замечательно, – сказал Джеймс.

– Да-да, конечно.

– И все обязательно будет хорошо.

– Да, – сказал Дэвид.

Они вспомнили о тех днях, когда могли сказать друг другу все, что угодно. Эти дни остались в далеком прошлом.

Дэвид и Клэр сообщили, что отправляются в трехдневное свадебное путешествие в уединенный отель в Уиклоу. Гости глубокомысленно кивнули. На самом деле Дэвид и Клэр возвращались в свою новую квартиру, где царил полный хаос. Они больше ничего не хотели. Ни веселья, ни ужина при свечах. Они просто хотели побыть вместе и осознать, что день, которого они так сильно боялись, наконец-то закончился.

Джеймс Нолан заблаговременно поставил шампанское охлаждаться; и когда все прибыли в дом Ноланов, Брида встретила их с подносом бокалов.

– Как кстати, – одобрительно заметила Кэролайн.

– Славно придумано, – согласился ее отец.

Доктор Пауэр взял бокал и вышел в ухоженный сад, там стригли газон. Для всех остальных это был обычный рабочий день.

Молли увидела, что Пэдди стоит один, подошла и молча встала рядом с ним.

– Ты была великолепна, Молли, – сказал он.

– Великолепна?

– Ты всего этого не хотела, но не стала портить им праздник, хотя этот брак тебе не по душе.

– Клэр… – начала она и запнулась.

Пэдди молчал.

– …по-моему, она очень хорошо выглядела. Такой элегантный наряд.

Внутри шампанское лилось рекой. Кэролайн хотела знать, почему Клэр не забрала с собой ту шикарную сумочку, когда уходила.

– А вы слышали, что Дэвид и Джеймс разругались и почти не разговаривали? И что Джеймса едва не заменили на другого шафера? – сказала Кэролайн и засмеялась с видом заговорщицы.

– Я ничего такого не слышала, – сказала Валери, давая понять, что Кэролайн может продолжать.

– Якобы Дэвид рассказал Джеймсу о свадьбе, спешке, семейных драмах и прочем, а Джеймс сказал – и я, кстати, тоже так считаю, – короче, он сказал, что Дэвиду не повезло. Тогда Дэвид спросил, что он имеет в виду, а Джеймс ответил, что Дэвид не обязан жениться на шлюхе. И Дэвид выплеснул Джеймсу в лицо свой бокал – они сидели в баре отеля – и вышел, а Джеймсу пришлось бежать за ним. Боже, это было ужасно.

– Еще как ужасно! – воскликнула Валери. – Более гадких слов невозможно даже представить.

– Нет, я не об этом… – Кэролайн сообразила, что попала впросак.

– Как Джеймсу вообще удалось стать адвокатом с таким складом ума? – удивилась Мэри Кэтрин.

В июне все страдали от духоты и не могли дождаться конца учебного года.

Анджела написала ответ на взволнованное письмо Шона и Сюи. Да, она будет дома, у себя в коттедже, как обычно. Как только они решат, что собираются делать, они смогут прийти и сказать ей. Она будет рада видеть их всех. Как всегда.

Шон уточнял, что еще никому в Каслбее не сообщал о переменах в своей жизни, и спрашивал, кому бы он мог написать. Но Анджела проявила в этом вопросе твердость: это дело Шона, а не ее. Он сам должен решить, с кем разговаривать и какие слова подобрать.

Писем об отказе от планов не приходило. Отсрочки неизбежной катастрофы не предвиделось.

Они приезжали в субботу.

В субботу утром Анджелу охватила паника, когда она покупала мясо в лавке Двайера. Крисси, которая уже вернулась к работе, поинтересовалась, не собирается ли мисс О’Хара закатить вечеринку.

– Нет, с чего бы? – встревожилась Анджела.

– Ну, вы покупаете мясо на целую армию.

Анджела в ужасе смотрела на огромные куски мяса. Она бессознательно купила еду для Шона и его семьи. У нее закружилась голова, и она прислонилась к стене.

– С вами все в порядке? – перепугалась Крисси. – Джимми! Помоги мисс О’Харе.

Анджела взяла себя в руки:

– Прошу прощения, наверное, у меня летний грипп, ничего серьезного.

Она заплатила за мясо, положила его в велосипедную корзину и отправилась домой. Она не осмелилась сесть на велосипед, опасаясь нового обморока. Хотя, с другой стороны, было бы неплохо умереть прямо сейчас. Она мрачно просидела дома весь день. Почему после смерти матери у нее не хватило смелости открыть людям правду? Почему она лгала им и согласно кивала в ответ на их сочувствие и просьбы помолиться? Она не взяла ни одного чужого пенни, посоветовав направить пожертвования в управление миссии. Но никто этого, конечно же, не помнил.

Она впервые задумалась о том, что водила за нос милых, честных людей, всегда спрашивавших ее о брате. И поняла, что ей наплевать на тех, кто взвоет от ужаса: на Сержанта Маккормак и мать Иммакулату. А когда вспомнила о Дике Диллоне, ее сердце ушло в пятки.

День был чудесным – один из тех, о которых со вздохом вспоминают довольные туристы, заглянувшие в Каслбей на пару часов или снявшие здесь домик на месяц, а еще владельцы магазинов, мечтающие, чтобы такая погода стояла круглый год.