Эхо чужих желаний

Отец Флинн оказался на высоте. Его ответ пришел через восемь дней. Священник встретился с Недом, который работал в пабе мойщиком посуды. Это было мрачное место, поэтому отец Флинн подыскал для него новую работу с проживанием. Домовладелец присмотрит за парнем. Священник разузнал все подробности. Томми связался с бандой. Они провернули несколько дел, и шесть месяцев назад Томми получил условный срок за участие в краже строительных материалов. В этот раз они вломились в небольшой ювелирный магазин. Они разбили ломом окно и вынесли товар, не зная, что владелец находится внутри. Ювелир совершил ошибку, поднявшись на ноги. Один из грабителей ударил его сбоку по голове. Ювелир не смог опознать в нападавшем Томми. Когда полиция приступила к поискам, члены банды сбежали и залегли на дно. Попался только Томми с парой безделушек на руках.

Томми заявил, что не знает, кто остальные, и не может их описать. Он настаивал на том, что познакомился с подельниками в тот вечер и они не представились. По словам Неда, банда была довольна стойкостью Томми, он получит свою долю, когда выйдет на свободу через восемнадцать месяцев. Отец Флинн навестил Томми в тюрьме Вормвуд-Скрабс и сообщил, что парень очень ему обрадовался. Поскольку отца Флинна просили о предельной откровенности, он вынужден сообщить, что Томми О’Брайен находится в плохом состоянии, у него не хватает большей части зубов, он не просит ничего, кроме комиксов из тюремной библиотеки, и у него вид законченного неудачника. Поскольку вряд ли было полезно преподносить столько дурных новостей, не предлагая выхода из ситуации, отец Флинн интересовался, можно ли каким-нибудь образом вернуть Томми в Каслбей после освобождения. Парень не выглядел достаточно сильным, чтобы выжить на том пути, который он избрал, оказавшись в Лондоне. Если возвращение в Каслбей невозможно, отец Флинн попытается присмотреть за Томми, но это будет трудно. Как только Томми выйдет на свободу, ему дадут денег в качестве платы за молчание; и через три месяца он снова угодит за решетку, потому что послушно согласится на новое дело и опять сыграет роль козла отпущения. Что касается огласки, то ее опасаться не стоило. Имя Т. О’Брайена мелькнуло в лондонской вечерней газете, но ирландские газеты его не подхватили. К сожалению, аресты и тюремное заключение людей с ирландскими фамилиями стали обыденным делом и не тянули на сенсацию.

Анджела и Клэр мрачно прочитали письмо. Они не сомневались, что отец Флинн ничего от них не скрыл, как они и просили. Он был именно тем человеком, который должен был выяснить, что происходит. Он никого не осуждал, не ужасался и не делал выводов.

– Интересно, как Томми лишился зубов? Может быть, в драке? – сказала Анджела.

– Может быть, они просто сгнили, – предположила Клэр. – Томми нервничал по любому поводу. Он бы ни за что не пошел к дантисту. Не могу понять, как у него хватило храбрости связаться с бандой. Я была уверена, что он скорее умчится прочь за сотню миль.

Ее лицо было печальным, но голос звучал спокойно. Она не плакала и не выглядела потрясенной, пока читала письмо священника, а тихо сидела, поставив локти на стол и подперев подбородок руками. Анджела заметила, что Клэр обладала способностью вести себя очень апатично. Когда она читала, понять, что она не уснула, можно было только по шелесту страниц. Слушая, она тоже хранила спокойствие. Теперь, узнав о позоре брата, она не упрекала Томми и не оправдывала.

– Не думаю, что ему потребовалась храбрость, чтобы вступить в банду. Наверное, нужно быть смелым, чтобы не связываться с ней. Ты напишешь ему в тюрьму?

Клэр об этом не подумала.

– А какой в этом смысл, если он не умеет читать? Может, лучше притвориться, будто мы вообще не знаем, что он в тюрьме? Думаю, ему бы хотелось этого больше всего, – сказала она не очень уверенно.

– Слишком поздно. Нед написал тебе, помнишь? Ты не можешь сделать вид, что не знаешь. Ты можешь скрывать правду от родителей и всех остальных, но ты не можешь отрицать того, что знаешь.

– Верно.

– Так ты напишешь ему?

– За шесть лет он ни разу не написал ни мне, ни кому-то еще. Зачем проявлять лицемерие? Или даже хвастаться. Мол, погляди на меня, я добилась успеха, я мечтаю поступить в колледж, а где оказался ты, тюремная пташка?

– Ты бы вряд ли написала такое письмо.

Спокойствие Клэр исчезло, ее глаза вспыхнули.

– По-вашему, я обязана ему написать? Вы бы на моем месте излучали свет, всепрощение и святость. Вы всегда так делаете. Но в мире мало святых, в нем полно простых эгоистичных людей вроде Томми, который занимается воровством, и меня, которая не хочет писать ему благочестивые письма…

Анджела ничего не ответила.

– Мне, конечно, не следует говорить, что у вас все в порядке. Я знаю, что много лет назад у вас была ужасная жизнь, когда ваш отец… Но это все в далеком прошлом, люди забыли об этом, вам нечего скрывать и нечего стыдиться. Вы там, где вы хотите быть, у вас хорошая стабильная работа, уважаемая семья и, ради всего святого, даже брат-священник. А мой беззубый неграмотный брат сидит в Вормвуд-Скрабс.