Эхо чужих желаний

– Проваливай, Джерри, – засмеялась Клэр, но в ее голосе звенела сталь. – Мы трепетно относимся к семейному бизнесу, даже если кое-кто – не будем называть его по имени – пускает свои дела на самотек.

«Нет смысла связываться с этой компанией без надлежащей амуниции», – сказала себе Клэр.

У нее не было накрахмаленного хлопчатобумажного платья в крупный красный горошек и золотистого загара. В распоряжении Клэр был выцветший лиловый сарафан, длинные белые ноги и старомодные сандалии. Черт возьми, она не собиралась соперничать с Кэролайн, пока у нее не появится шанс на победу. Сейчас было не время искать внимания Джерри Дойла.

Прекрасная погода установилась на долгий срок. Через несколько дней после приглашения на пикник Клэр поняла, что ненавидит солнечный свет. У всех вокруг сбывались мечты об отпуске, здоровом образе жизни и отдыхе на природе. Для молодых пар, которые жили в палатках, ясное небо было подарком судьбы. Ноланам с друзьями оно сулило еще несколько долгих дней, проведенных среди песчаных холмов, на пляже с тюленями, на поле для гольфа или в окружении морских волн. Дети в яркий солнечный день мчались в магазин и просили бутылку апельсиновой газировки: открытую и с тремя соломинками. Но для Клэр солнце означало, что пора убрать с витрины пирожные и все, что могло растаять, и проверить, не иссякнут ли запасы мороженого, которым торговали Джим и Бен.

В лавку вошел Джерри:

– У меня для тебя сообщение. Бегом на почту, прямо сейчас! Мамаша Конуэй сказала, что тебе звонили и обещали перезвонить через пятнадцать минут, ну, уже через десять, поторопись.

Сердце Клэр бешено колотилось, пока она бежала по Черч-стрит вместе с Джерри. Гостиница, аптека, танцевальный зал и скобяная лавка промелькнули как в тумане. А потом они оказались у заведения миссис Конуэй.

Хозяйка неодобрительно взглянула на них поверх очков:

– О, ты нашел ее?

«Пожалуйста, только не из-за Томми. О Боже, пожалуйста, я прочту тридцатидневную молитву, пожалуйста, Пресвятая Богородица, я начну читать тридцатидневную молитву прямо сегодня, если с Томми ничего не случилось».

– Ты, наверное, очень нервничаешь, – посочувствовал Джерри.

Сердце Клэр снова подпрыгнуло.

– Откуда ты знаешь? То есть что ты имеешь в виду?

– Твои результаты, – просто сказал он. – Речь ведь о них?

Да, речь шла о них. Звонили из монастыря, где все обезумели от восторга, – за долгие годы монахини еще ни разу не были так горды. В аттестате Клэр значилось девять дисциплин. Она получила оценки с отличием по всем предметам, кроме математики, хотя благополучно сдала и ее. Разве это не означало, что комитет премии Мюррея точно пригласит ее на собеседование? Сегодня три сестры приступали к чтению особой девятидневной молитвы, и Клэр могла быть уверена, что вся община будет ежедневно вспоминать ее имя во время мессы. Она почти не видела сморщенного лица миссис Конуэй, которая слышала каждое слово и пыталась выдавить из себя поздравления. Джерри оторвал Клэр от земли и трижды покружил.

– Восемь оценок с отличием, восемь, мать честная! Это же обалденно! – вопил он.

– Восемь! – ликовала Клэр. – Восемь!

– Следует признать, что, по моему мнению, поздравления уместны… – сказала миссис Конуэй, скривившись при виде столь бурного веселья.

– Нужно немедленно сообщить мисс О’Харе, – воскликнула Клэр. – Сейчас, сию же минуту.

– Я подвезу тебя на фургоне.

Клэр на мгновение заколебалась.

– Я не пойду в дом. Я знаю, ты хочешь сказать ей сама.

Мисс О’Хара стояла перед домом и поливала алую герань. Солнце светило ей прямо в глаза, и Анджела заслонила их рукой, когда у входа с визгом затормозил фургон. Клэр выскочила из него еще до того, как машина успела остановиться.

– Восемь, мисс О’Хара, восемь! – взволнованно закричала она.

Анджела поставила кувшин с водой, подбежала к девушке и в неловком порыве восторга прижала к груди худенькое тельце, подрагивавшее от возбуждения. Они обе забыли о Джерри, который неподвижно сидел в кабине фургона, не сводя с них темных красивых глаз.

К вечеру о триумфе Клэр знал весь поселок. Джози так разволновалась, услышав новость, что захлопнула крышку пишущей машинки и заявила, что берет выходной, чтобы отпраздновать великое событие. Агнес и Том О’Брайен в радостном смущении устало пожимали через прилавок руки посетителей и принимали поздравления от имени своей умной и трудолюбивой дочери. Доктор Пауэр зашел в лавку по пути к кемпингу, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Вскоре вести долетели до Сержанта Маккормак, и перед магазином семейства О’Брайен показалась маленькая машина отца О’Двайера. Было чудом, что в этом магазине что-то покупалось или продавалось, брались деньги или выдавалась мелочь в течение всего дня, когда кто-то приходил и уходил.

– Придешь сегодня вечером на танцы, чтобы отпраздновать победу? – спросил Джерри.

– Там будет слишком много народа вроде Кэролайн Нолан, – улыбнулась Клэр.

– Можно пойти куда-нибудь, где никого нет, – ухмыльнулся Джерри.

– Нет, не стоит менять свои планы.

– У меня восемьдесят летних ночей, – сказал Джерри. – Не придешь сегодня – придешь в другой раз.