Эхо далекой битвы

— В данное время мы осуществляем процесс подготовки к передаче комплекса местным властям умедо. Снимаем оборудование, прекращаем все операции, — рассказывал Лухан. — Как вы знаете, Иссел имел здесь, на Саэде, свои базы. Ассак — недавнее приобретение. Все население умедо, очевидно, было вывезено, когда сюда пришли люди Мордана.

Они поднялись на поверхность и словно попали в сауну. Пробивавшийся через листву тропических джунглей солнечный свет ложился на клубы тумана. Спутник Лухана невольно прищурился.

— Можно понять, почему умедо так хотят заполучить назад свои строения! — заметил Дюфар.

Неподалеку застыли три транспортера, на одном из них развевался адмиральский флаг. Солдат четко отсалютовал.

— Доброе утро, джентльмены.

— Доброе утро, Брион, — ответил Лухан и забрался в машину. За ним последовали Дюфар и охрана. Устроившись, Лухан сказал: — Сейчас мы строим новый командный пост на одной из площадок. Исселианцы соорудили в лесу несколько посадочных комплексов, мы увидим их на обратном пути. А сейчас отправимся в лагерь военнопленных.

— Сейчас, когда ситуация в исселианской системе осложняется, — заметил Дюфар, — репатриировать этих пленных будет настоящей проблемой.

— Знаю. Я уже думал об этом. — Лухан посмотрел через плечо водителя на прорубленную в джунглях узкую полосу дороги. — К тому времени, когда будет заключено перемирие, от их родины мало что останется.

— Даже если предположить, что нам удастся убедить нынешних правителей Иссела начать переговоры… — Дюфар покачал головой. — Не знаю, Лухан. Мне это просто не нравится. Все может выйти из-под контроля, из-за любой мелочи.

Лухан кивнул.

— Будем надеяться, что этого не случится.

* * *

Света едва хватало, чтобы различить тени других пленников, сбившихся в кучки за проволочными перегородками. По проходу расхаживал охранник. Лиц было не разобрать, но Очакас чувствовал, что за ним наблюдают. В лучшем случае их глаза затянуты дымкой недоверия, в худшем они горели ненавистью.

В первый раз, когда его привели сюда, он чуть было не погиб.

Теперь Очакас даже не мог вспомнить, когда именно это произошло. Его пленители-мазуки провели их четверых по длинным светлым кавернам «террариума» — природным образованиям, тянувшимся под поверхностью спутника многие километры. Исселианские рабочие расширили и продолжили их для выращивания кислородовырабатывающих лишайников, а также для удобства обслуживающего персонала.

В тех местах, где проступали красновато-коричневые жилы кармитной руды, строились шахты. Именно ради кармитной руды сюда пришли люди, именно ради нее выращивались необходимые для жизни лишайники. Стволы этих шахт разбегались во все стороны. Постепенно каждая превращалась в независимый комплекс со своим контрольным офисом, эксплуатационными службами, транспортными шаттлами и всем прочим.

Комплекс Малин Пойнт, как полагал Очакас, был в этом отношении совершенно типичным. Когда шахты превратились в поселения для заключенных, их изолировали от пещер, так что теперь попасть в них можно было только по заново проложенным туннелям.

По одному из них провели Очакаса и его людей. Потом они ждали, пока откроются тяжелые экранированные двери. Наконец их втолкнули в огромный склеп, показавшийся генералу объемнее, чем Палата Министров в Санабрии, столице Иссела. Определить подлинные размеры не представлялось возможным, так как единственным источником освещения были резкие желтые лучи, проникающие через окна и двери контрольной будки, установленной на портале под самым потолком.

Окна в будке были разбиты, дверь перекошена. Несколько дней назад, когда здесь отключили подачу энергии, находившиеся в ней охранники не имели никаких шансов уцелеть. Энергетическое поле исчезло, и две сотни заключенных оказались на свободе. Некоторые попытались спастись бегством, другие взобрались по лестнице к будке и протаранили дверь. Охранников избили, используя подручные средства, а потом сбросили вниз, где они и нашли свою смерть.

Специально посланная команда выследила и окружила большинство беглецов. Но несколько человек остались на воле и до сих пор скрывались в туннелях и пещерах. Насколько помнил Очакас, все они имели самые длинные «послужные списки».

Камера находилась в центре пещеры. Она напоминала большую проволочную клетку, разделённую на крохотные кельи, а окружавший ее барьер в два раза превосходил рост самых высоких обитателей.

Энергетическое поле по-прежнему не функционировало, а потому заключенные находились не в «кельях», а толпились между ними. Увидев мазуков, вся эта масса отхлынула, освободив таким образом место для новичков. Очакаса и его спутников затолкали внутрь, и генералу вдруг показалось, что пространство за воротами весьма похоже на арену.

Пока мазуки, подсвечивая себе фонариками, закрывали ворота, заключенные стояли, молча изучая пополнение. Очакас успел рассмотреть несколько лиц. Усталые, небритые, грязные и… ухмыляющиеся.