Эхо горного храма

Поминать товарища можно было не спеша. После того как будет готов муляж головы, тело Атоса уложат в футляр, и на полицейском уникаре доставят в космопорт – об этом распорядился секунд-майор. Этим же уникаром отправятся Портос, Арамис и Габлер. Портос и Арамис, получив соответствующие документы, полетят на родину Атоса, в систему Карменты – из-за этого Портос отказался от своего визита на Вери Рому. А Крис, добравшись на одной галере с ними до Единорога, пересядет на первый же корабль, идущий к Форпосту.

Что касается Гамлета Мхитаряна, то он пока не собирался покидать Нова-Марс. Какими-то конкретными планами он не делился, но заявил, что сегодня вечером еще раз помянет Атоса. Здесь, в Александрии, в отеле «Коктебель». Можно было не сомневаться в том, что эти поминки превратятся в тризну…

Тихо было в кабаке «Нежная волна». Тихо было за столом, где сидели файтеры…

Кристиан Габлер застыл в кресле, словно окаменел. Выпитый коньяк каким-то чудесным образом повлиял на его память, окончательно сняв завесу с событий вчерашнего вечера.

Он вспомнил не только имя той земной царицы: Нефертити. И не только полное имя беллизонки: Анизателла. Он вспомнил, что приглашал ее в отель «Коктебель». То есть сам назвал место, в котором они остановились.

Но это было еще не все. Он вспомнил, откуда ему знаком легкий запах, исходивший от ее волос.

Очень похожий запах витал в подземельях горного храма.

«Объявляю волю единомножественного Беллиза-Беллизона-Беллизонов, – вновь и вновь звучало у него в голове. – Поднявшие руку на служителей моих, вскоре окончат и свои пути…»

Все это могло не иметь никакого отношения к смерти Атоса – мало ли здесь беллизонок! Почему именно эта должна быть служительницей горного храма? А может, волосы многих беллизонок пахнут так, как пахнет в подземельях их главного божества? И его, Габлера, слова об отеле тоже, возможно, не имели никакого значения.

Но факт оставался фактом: тем, кто был виновен в гибели жрецов, посулили скорую смерть – и первый из виновных не прожил после этого и двух дней.

Совпадение? Крису хотелось верить, что это именно так…

Глава 9 Галера «Гней Помпей Магн»

Не прошло и часа с того момента, как галера «Гней Помпей Магн»[51] стартовала с космодрома на Нова-Марсе и, набирая ускорение, помчалась к сабу, а Габлеру уже стало скучно сидеть в каюте, переключая каналы тиви. Несмотря на прошлую бурную ночь, спать ему не хотелось – не то было настроение, чтобы спать. Перед глазами стояла одна и та же картина: обезглавленное тело Атоса на ложе в номере «Коктебеля» и комок окровавленных полотенец. Веселиться тоже не хотелось – это самое тело находилось здесь, в трюме галеры. Выпитый в александрийском кабаке «Нежная волна» коньяк отнюдь не опьянил, но словно воздвиг какую-то зыбкую преграду между сознанием и окружающим.

Отпускник может позволить себе такую роскошь, как отдельная каюта, хотя роскоши-то по сравнению с номерами отелей тут не было никакой: ложе, откидной столик, откидной же стул, стенной шкаф… ванная, совмещенная с туалетом… Пожалуй, и все. Путь до Единорога был не так далек, и можно было не опасаться, что за это время пассажира одолеет клаустрофобия. Но если таковая и проявится, всегда можно выйти на простор – на обзорные палубы, в те же кабаки, в конце концов. Каюта Арамиса находилась рядом, за переборкой, а Портоса – следом за ней.

Помянув Атоса в «Нежной волне», они побродили по Александрии, периодически отвергая предложения Гранаты немного посидеть где-нибудь еще. Забрались на какую-то горку, утыканную непонятными скульптурами, и вновь посмотрели на море – на этот раз издалека. Море теперь нисколько не впечатляло.

Общее уныние еще больше усилилось, когда на связь вышел вигион Андреас Скола. Мрачно сверкая глазами, он потребовал подробностей, угрюмо выслушал и прошипел так, что усы его встопорщились: «Немедленно убирайтесь оттуда! Никаких кабаков! Больше никаких кабаков, уроды! Доигрались… Вы меня поняли?!»

Что тут было говорить?..

Они бесцельно потолкались в торговых рядах. Выпили кофе с какими-то невиданными кренделями. Забрели в парк с множеством фонтанов, постреляли в попавшемся на глаза тире, и Портос получил приз: перевязь с десятком отделений для всякой бытовой ерунды. Наконец проводили Гранату до отеля, и уже втроем вернулись в полицейский участок. Пора было покидать Александрию.

Им показали псевду, уже присоединенную к телу Атоса, – псевда получилась хоть куда, так что файтеров пробрал озноб, – а потом полицейский уникар доставил их и футляр с останками Джека Срослоффа в космопорт.

Только в каюте, проверяя по привычке содержимое карманов, Габлер вспомнил об убийственной горошине из храма Беллизона, лежавшей в коробке с драже-стимулятором. Вспомнил – и запоздало облился холодным потом. Он уже и думать о ней забыл, и если бы эту вещицу при досмотре обнаружили, не лететь бы ему на Единорог, а сидеть в полицейском участке космопорта и пытаться объяснить, откуда у него такая штуковина и с какой целью он пытался проникнуть на борт галеры с взрывчатым веществом.