Эхо катастрофы (СИ)

Наото очень ценил эту дружбу. Впервые в своей жизни он встретил не то зеркальное свое отражение, не то собственное продолжение, словом, того самого человека, который был ему нужен.

В юности Хаями был весьма замкнут, но потом, вдоволь постранствовав по Руконгаю, убедился в том, что нужно учиться контактировать с людьми. Он довольно скоро понял, чего хочет от общения, вот только все, что было ему нужно, никак не хотело сочетаться в одной личности. В конце концов, пришлось смириться с тем, что это вообще невозможно. Хаями приятельствовал со многими, но никого не считал своим настоящим другом, поскольку любого из этих приятелей можно было бы легко заменить другим.

Вот с этим, например, можно было бы славно подраться на кулаках, а больше ничего с ним нельзя делать, поскольку парень – дуб дубом. А вот с тем можно поговорить о поэзии, и он даже способен читать вслух стихи, но только после первой бутылки сакэ, а после второй он уже совершенно некоммуникабелен. Неплохо можно было побеседовать с Сайто, но того подводил практический ум, и в случае, если разговор сворачивал на абстрактные темы, довольно быстро терял нить рассуждений. Словом, Хаями в конце концов приспособился к такому положению: с этим занимаемся одним, с тем – другим, не смешиваем.

И вдруг – Бьякуя. Равный по рангу, равный по силе. С ним можно было сражаться, не сдерживая себя; им было чему поучиться друг у друга. Во многом сходно оказалось их воспитание и образование. И в темах для долгих вечерних бесед они тоже удивительно совпали. Они могли говорить о чем угодно: от практических вопросов составления очередного отчета до заумных проблем, только что вычитанных в философском трактате древнейшего автора, и ум обоих всегда работал на одной волне.

Да, это был тот самый человек, которого Хаями искал всю жизнь, именно тот, кого он всегда хотел назвать своим другом. Разумеется, ради того, чтобы оставаться рядом с ним, Наото без колебаний взвалил на свои плечи все многочисленные проблемы, преследующие главу клана Кучики. Ему не казалось, что он делает что-то особенное. В конце концов, именно так и должны поступать друзья. Ведь и Бьякуя не бросал его, когда становилось туго. И вдруг так глупо все испортить…

Нет, Наото и в самом деле не ожидал, что Бьякуя обидится настолько сильно. Он привык к тому, что ему не приходится как-то сдерживать себя в общении с другом. Они двое были действительно похожи в своих суждениях, и потому всегда понимали мотивы друг друга. И даже если им случалось не сойтись во мнениях, даже когда посторонним наблюдателям начинало казаться, что дело кончится ссорой, а то и дракой, оба понимали, на чем основана позиция другого, и этого было достаточно, чтобы простить несогласие.

И тут вдруг такое… Хаями по здравом размышлении вынужден был согласиться с Абараем. Бьякуя сейчас и сам считает себя слабым, в этом и заключается вся беда. Прежде, уверенный в своей силе, он просто вмазал бы Наото хорошенько за такую выходку и на том успокоился. Теперь же это послужило для него лишним доказательством того, насколько он слаб. Хаями ругал себя последними словами. Придумал же: вот так, силой… И как теперь мириться?

***

Несколько дней прошли в тягостном молчании. Ренджи мялся, как будто чувствовал себя виноватым, без лишних слов выполнял распоряжения, порой Бьякуя ловил на себе его осуждающий взгляд исподлобья. На тренировки теперь Рукию не звали: Бьякуя опасался, что следом за ней припрется и Хаями. Из-за этого Ренджи осторожничал, старался не задеть капитана, и тренировки получались совершенно бестолковые. Бьякуя даже подумывал о том, что следует приглашать Сайто, тот хоть что-то умеет, в отличие от Абарая, но пока тормозил с этим: ему казалось, что Сайто будет скорее соблюдать интересы Хаями, чем его.

На очередном собрании по мелкому организационному вопросу пришлось снова встретиться лицом к лицу со всеми: и с Каноги, и с Нишигаки… и с Хаями. И все они, как назло, стояли совсем рядом.

Бьякуя, не поворачивая головы, одними глазами обвел собрание и поймал себя на мысли, что ненавидит всех, стоящих в этом строю. Каждого из них. Все они считают его слишком слабым. Кто-то смотрит с презрением, кто-то с жалостью, но дела это не меняет нисколько.

Когда закончилось это бессмысленное мероприятие, Бьякуя, выскользнув из зала, немедленно постарался скрыться с глаз, убраться подальше от остальных. Именно этот маневр, в конечном счете, и привел к столкновению. Каноги нагнала его на безлюдной площади.

– То, что командир за тебя заступается, не меняет моего мнения, – без предисловий заявила она, словно продолжая уже начатый разговор.

Бьякуя остановился, смерил скандалистку с ног до головы высокомерным взглядом.

– Что тебе от меня нужно?

– Ты знаешь, что мне нужно. Чтобы ты ушел.

– Зачем тебе это?

– Затем, что так будет правильно. Твое присутствие здесь нарушает установленный порядок вещей.

– Я вижу, Сайто не ошибся в своей оценке, – надменно сказал Бьякуя. – Ты просто фанатичка.

– Я стремлюсь к порядку, – не менее надменно отозвалась Каноги. – А твой Сайто и есть первый раздолбай.