Читаем Эхо катастрофы (СИ) полностью

Летучий ящер, убегавший от Хицугаи, заложив крутой вираж, вернулся на свой прежний курс, только двигался теперь в обратном направлении. Тут-то его и догнал ледяной дракон. Превращенный в ледяную глыбу, пустой начал терять высоту и на чудовищной скорости врезался в тот самый дом, на крыше которого вели беседу занпакто и его хозяин.

Бьякуя выцарапался из обломков как раз вовремя, чтобы заметить, как пустой, вполне невредимый, подхватив лапами Сенбонзакуру, исчезает в проеме гарганты.

***

Командир Готэй бился в истерике. Укитаке и Хиракава, присутствующие при этом событии, взирали на него с недоумением и некоторой тревогой. Кьораку ржал, как породистый конь, утирал слезы и снова принимался хохотать. Наконец, сквозь смех стали прорываться слова.

– Нет, это… это гениально. Молодцы. Уделали нас, как младенцев. Все время так… а потом – раз!

– Шунсуй, ты вообще о чем? – Вставил слово Укитаке.

Кьораку протер глаза, кое-как перевел дыхание и пояснил:

– Но это же был гениальный ход – изменить время атаки. Они раз за разом появлялись точно в одно и то же время, так, что я даже почти поверил, что мы имеем дело с роботами, запрограммированными на однообразные действия.

– «Роботы»? – Пробурчал Хиракава. – «Запрограммированные»? Откуда только такие слова?

– Хорошо, что тебя это радует, – улыбнулся Укитаке, – но с этим надо что-то делать.

– Ага, – согласился Кьораку. – Придется все же вводить дежурство.

***

– Придется все же вводить дежурство, – объявил Кьораку на общем собрании. – Я так думаю, будем дежурить посменно: с утра до вечера и с вечера до утра. По очереди.

– А если они изменят и место? – Задал резонный вопрос Хиракава.

– Ну, тогда у нас будет очередной аврал, – невозмутимо пожал плечами Кьораку. – Там разберемся. Но дырку эту лучше пока покараулить. И, раз уж они стали приходить по нескольку сразу, дежурить будем по двое. Насчет лейтенантов думайте сами. Мне кажется, пусть бы они лучше занимались делами отрядов в это время, все равно меньше, чем банкаем, эти твари не убиваются. Ну, это ваше дело. Ладно, – Шунсуй словно в каком-то предвкушении потер руки. – Сейчас я вас разобью на пары.

Хаями, ни одного мгновения не сомневающийся, что окажется в паре с Кучики, с энтузиазмом закивал. Но Кьораку начал откуда-то с середины.

– Так, Нишигаки пойдет с Куроцучи.

Капитаны воззрились на командира в недоумении. Всем казалось наиболее логичным, если бы Нишигаки поставили в пару с Каноги, все уже заметили, что эти двое хорошо сошлись. Куроцучи недовольно поморщился, впрочем, ему было почти все равно, лишь бы этот необычный напарник не вздумал с ним спорить. Маюри рассчитывал, что так оно и будет, поскольку привычки спорить за Нишигаки никогда не замечали. Сам Нишигаки и бровью не повел.

Кьораку обвел взглядом собрание и выбрал новых жертв:

– Хицугая с Укитаке.

Хицугая насупился. Капитана тринадцатого отряда он старался избегать. С тех самых пор, как Тоширо попал в десятый отряд, внешне он переменился очень мало, и одним из виновников этого полагал именно Укитаке. Хицугая очень хотел вырасти, стать таким же, как остальные капитаны, но в Обществе душ этот процесс происходит не так просто, как в Мире живых. Души выглядят так, как себя ощущают. Вон, лейтенант одиннадцатого отряда уже вторую сотню лет выглядит малолетней девчонкой, и ее это, похоже, полностью устраивает. Или хоть командир Кьораку: пока рядом с ним находился его старый учитель и наставник Ямамото, выглядел очень молодо, а тут, стоило занять пост главнокомандующего, вот уже и складки у губ появились, и солидность во взгляде, того и гляди, обрастет седой бородищей. Вот и Тоширо. Ну как тут можно ощущать себя взрослым, когда тебе непрерывно всучают конфеты и называют Широ-тян?! Поэтому Хицугае очень не нравилась мысль о совместном дежурстве.

Между тем Кьораку продолжал распределение:

– Зараки пойдет с Сайто.

И снова удивились капитаны. Как можно оставлять наедине этих двоих? Ведь именно Сайто когда-то победил капитана одиннадцатого отряда! И как знать, может, Зараки немедленно воспользуется этой возможностью, чтобы взять реванш! Кьораку хитро усмехнулся. Он-то знал, что Сайто давно приручил Зараки, и что он – почти единственный, кого можно поставить в пару с Кенпачи без риска драки. Отболтается.

– Ну, Унохану-сэмпай мы оставим в покое, как обычно, – продолжал тем временем Кьораку, – так что со мной пойдет Шихоинь.

– Только не думай, что я позволю тебе за мной ухаживать, – ухмыльнулась Йоруичи.

– Ай, ну зачем же так сразу? – Притворно расстроился Кьораку. И тут же продолжил: – Так, следующей парой будут Хиракава и Хаями.

Оба обернулись к командиру в крайнем недоумении. Хаями даже рот раскрыл, намереваясь что-то сказать, но тут же его захлопнул. И дело было даже не в том, что его, руконгайца, подсунули в пару к этому снобу, до сих пор косо глядящему на простолюдинов, сколько в том, что последней парой оставались…

– Ну, и последние, – деловито закончил Шунсуй, – Кучики и Каноги.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Театр / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары / Кино