Эхо любви. Стихотворения. Поэмы (сборник)

Что вы ловите,
           рыбаки?
Что ловите?..
Как всегда,
          неприступны и застенчивы, –
над гудящей рекой
                вы расставили локти,
будто не удочки у вас в руках,
а уздечки.
Будто это не река,
                а конь взнузданный,
будто слышится вам
                топот копыт частый,
будто в жизни вам
только это и нужно, –
вечно мчаться
           за своим рыбацким счастьем.
Пригибаясь к холке коня,
                тихо охаете…
А к высоким сапогам
                глина прилипла.
А в ведерках –
           сплошняком ерши
                     да окуни…
Где ж она –
золотая ваша
рыбка?..

Мимо вас по реке –

           лодки, лодки…
А за моим окном
           глухо шумит улочка.
Я сижу,
      расставив широко локти.
У меня в руках не карандаш,
                     а тоже – удочка.
Я, как вы, рыбаки,
пробую разное.
Мне
ленивую плотву ловить не хочется.
Я в поток ревущий удочку забрасываю, –
по тетрадному листу
круги расходятся.
Расходятся круги,
           разбегаются…
А улов мой
вяло иглами ершится.
Над усталой головою
                солнце катится,
в каждой капле отражаясь,
в каждой жизни…
Может, скажут:
           «Ты ловить не умеешь!
Не всегда тебе
           терпенья хватает…»
Нет, поймите, –
мне надоела мелочь,
                мелочь!
А где –
      она?
Где моя рыбка
золотая?
Где она –
      неповторимая –
                хоронится?
На какой такой глубине опасной?

Как вам ловится,

           рыбаки?
Как ловится?
Я желаю вам удачи.
Удачи рыбацкой.

Из сборника «Ровеснику» (1962)

"– Почем фунт лиха?..»

– Почем фунт лиха?
– Не торгую
лихом.

Дверь в детство открывается со

скрипом.
В который раз
мне память подсказала
пустынную дорогу до базара.
А на базаре
          шла торговля
лихом!
Оно в те годы
называлось жмыхом.
Сырыми отрубями называлось
и очередью длинной
                извивалось.

Оно просило сумрачно и сонно:

– Куплю буханку
за четыре сотни…
– Меняю сапоги
на поллитровку…
Оно
шагами мерило дорогу.
В дома входило,
улиц не покинув,
то строчкою:
«Оставлен город Киев…»
То с лиш к ом ясной,
слишком неподробной
казенною
      бумагой похоронной.
И песни вдовьи
начинались тихо:
«Ой, горюшко!..
Ой, лишенько!..
Ой, лихо!..»
Гла за ми м удрецов
смотрели дети.

Продать все это?

За какие деньги?
Кто их чеканит?
Из чего чеканит?
Кто радости от горя
отсекает?..

Да, люди забывают о потерях.

Обманы терпят.
И обиды терпят.
Да, пламя гаснет.
Стоны затихают.
И даже вдовьи слезы
высыхают.
И снова людям
           новый век отпущен.
Но память
      возвращается к живущим.
Приходит память,
чтобы многократно
перехлестнуть календари
                обратно.
Она в ночи плывет над головами
и говорит неслышными словами
о времени
суровом и великом.

Я помню все.

Я не торгую
лихом.

Концерт