Эхо неугасшей любви

— Здесь нет ничего, чего ты не видела прежде. — Он снял брюки вместе с трусами. Оставшись обнаженным, он подмигнул: — Более того, припоминаю, недавно ты уже все видела, когда я принимал душ.

Снова подмигнув, он скрылся в ванной.

Придя в ярость, досадуя и испытывая массу других чувств, Керен схватила его подушку, уткнулась в нее и разрыдалась.

Всякий раз, как ей казалось, что она одерживает верх, Яннис доставал из рукава очередной козырь.

Хуже того, она не могла отрицать, что всегда испытывала волнение, когда он одерживал над ней верх.

Она мазохистка. Наверное, так. По-другому не может быть.

Какие у нее еще варианты кроме того, чтобы провести ночь в супружеской постели? Спрятаться в одной из гостевых комнат и лежать там как на иголках, ожидая, когда он ее найдет? Она будет ждать его и предвкушать то, что должно случиться, потому что невысказанное напряжение, которое нарастало между ними, ясно давало понять: если Керен снова от него спрячется, Яннис расценит это как приглашение.

Приглашение соблазнить ее.

Она достала ночную рубашку до лодыжек с длинным рукавом — подарок родителей на день рождения, который она ни разу не надевала. В такой рубашке она казалась себе чопорной викторианкой.

Открылась дверь ванной.

Хотя она лежала неподвижно и смотрела в потолок, прекрасно сознавала, что Яннис, голый и прекрасный, приближается к постели плавно, как пантера.

Она не станет ему подыгрывать.

Незадолго до его прихода, перед тем как лечь, Керен выключила верхний свет в спальне и включила ночник с его стороны на максимальную яркость. Он не выключил его, а лег с ней рядом и прикрутил до минимума.

Она стиснула зубы. Ей всегда нравилось романтическое освещение в их спальне.

Лежа на боку к ней лицом, он приподнялся на локте и поднял одеяло, не дав ей плотнее закутаться в свою половину.

— Сексуально, — насмешливо заметил он.

Она сжала зубы еще сильнее.

— Неужели ты думаешь, что такая уродливая вещь помешает мне тебя желать, glyko mou?

Она не ответила. Не хотела ему подыгрывать.

— Я буду желать тебя, даже если ты наденешь старый мешок из-под картошки, но я дал тебе слово. Можешь лежать здесь голая, как я, и я тебя пальцем не трону.

— Разве нельзя надеть хотя бы трусы? — выпалила она, не успев прикусить язык.

— Можно, — задумчиво ответил он. — Но я не хочу.

Она снова стиснула зубы и попробовала закрыть глаза. Попробовала… Глаза отказывались повиноваться; им хотелось смотреть на Янниса. Она чувствовала, как он сверлит ее взглядом.

— Пожалуйста, перестань на меня глазеть!

— Но мне нравится на тебя смотреть.

— Может, хотя бы свет выключишь?

— Мне приятно, что свет включен, но, если хочешь, пожалуйста, выключи.

Чтобы выключить свет, ей пришлось бы перегнуться через него. Ну уж нет!

— Сколько женщин побывало в этой постели с тех пор, как я ушла? — Вопрос вырвался словно ниоткуда. Керен ни о чем таком даже не думала. Во всяком случае, в ту минуту.

И все же вопрос в том или ином виде тяжким бременем давил на нее весь день. Из-за него у нее сжималось сердце, и она чувствовала себя беззащитной.

— Посмотри на меня, и я тебе отвечу.

Она по-прежнему смотрела в потолок.

— Керен!

Она расслабилась и закрыла глаза.

— Посмотри на меня.

Она открыла глаза и с бешено бьющимся сердцем медленно развернулась к нему лицом.

От того, что она увидела в его глазах, у нее стиснуло горло.

Яннис поднял руку, как будто хотел дотронуться до нее, но потом сокрушенно улыбнулся и положил ладонь на подушку. Негромко сказал:

— Единственная женщина, которая делила со мной нашу супружескую постель, — ты.

От неожиданных слез у нее защипало глаза. Она зажмурилась и снова повернулась к потолку.

— А как насчет мужчин? — Голос у нее так дрожал, что колкость не удалась.

— Мне удалось избежать искушения и не приводить сюда также и мужчин, — сухо ответил он.

Ей удалось быстро вдохнуть воздух в сведенные легкие.

Она ему поверила. Да, Яннис бывал манипулятором, бывал безжалостным и время от времени утаивал важные подробности, но он никогда не лгал. Если он сказал, что в их супружеской постели не было других женщин, значит, в их супружеской постели не было других женщин.

Это, конечно, не означало, что у него вообще не было других женщин. На вилле имеются и другие спальни. Да и они сами в половине случаев занимались любовью не в постели.

— А у тебя кто-нибудь был? — спросил он, нарушая тишину.

— Нет, — ответила она.

У нее всегда был только Яннис.

Как-то, лет в двенадцать, Керен посмотрела фильм, действие которого происходило в Таиланде. Теперь, оглядываясь назад, она понимала, что была слишком мала для таких фильмов. Тогда ее заворожила обстановка. Красивый пляж. Яркие краски.

Для девочки, живущей в пригороде и редко покидавшей родной городок, не говоря уже о стране, фильм стал воротами в мир, о существовании которого она даже не подозревала. Тот фильм изменил ее жизнь.