Эхо неугасшей любви

Поскольку Керен полтора года не носила ничего, кроме шлепанцев или туфель без каблука, десять минут она училась ходить на каблуках в своей гардеробной, одновременно пытаясь вспомнить, как она раньше зачесывала волосы назад и скручивала их в свободный, но сравнительно элегантный пучок.

Одевшись, она положила на ладонь обручальное и помолвочное кольца. Она уже почти надела их на палец. Ей очень хотелось их надеть. Отчаянно хотелось… Но она еще не была готова. Вместо этого она положила их на туалетный столик, открыла шкатулку с драгоценностями и наконец позволила себе вспомнить прошлое. Она выбрала массивные золотые серьги-кольца, которые купил ей Яннис в ознаменование первого месяца вместе, и три толстых золотых браслета, которые переливались в свете лампы.

Его грудь резко поднялась, на шее заходило адамово яблоко. Его ноздри раздувались. Потом он просто сказал:

— Ты красивая. Ты всегда красивая. И это платье тоже красивое.

Тревога тут же оставила ее, и она улыбнулась:

— Вот, любовь моя, правильный ответ.

Он не ответил ей улыбкой.

— Мне не нужно было критиковать тебя. По-моему… — Он провел рукой по волосам. — Тогда я зашел слишком далеко. Я хотел оградить тебя от злобы своего мира. Я забыл, что ты в моей защите не нуждаешься. Во всяком случае, в этом отношении. — Он пожал плечами и поморщился. — Я влюбился в тебя, и мне очень жаль, что тогда из-за меня тебе казалось, будто ты, такая, как ты есть, недостаточно хороша для того, чтобы прожить со мной до конца жизни. Потому что ты была прекрасна и такой, какая ты есть. И сейчас ты прекрасна.

Сердце снова заныло. Едва не задохнувшись, Керен осторожно подошла к нему на своих высоких каблуках и положила руку ему на плечо, где, как она помнила, еще были свежие царапины от ее ногтей.

— Ты растрепал прическу, — негромко сказала она. — Наклонись!

Он склонил голову.

Кончиками пальцев она осторожно поправила ему волосы, вдыхая запах его одеколона. Никто на свете не пах так хорошо, как Яннис.

— Ну вот, — сказала она, закончив.

Он взял ее за руку и поднес ее к губам.

— Спасибо! — улыбнулся он своей прежней лукавой улыбкой. — Нам пора уходить, пока я не уступил искушению и не сорвал с тебя платье, чтобы насладиться тем, что находится под ним. Но нас ждет машина.

Сжав ему пальцы, Керен потерлась носом о его шею:

— Погоди, пока мы вернемся…

— Если смогу…

— Сможешь, — заверила его она.

Крепко держась за руки, они вышли из комнаты.

Внутри у Керен все привычно сжалось, когда они проходили мимо детской. Из-за какого-то непрошеного порыва она выпалила вопрос, который то и дело приходил ей в голову в течение дня:

— Почему ты оставил здесь все как есть?

Больше ей ничего не пришлось объяснять.

— Я не имел права. Такое решение мы можем принять только вместе, когда придет время, — просто объяснил он. — Как по-твоему, что нам сделать? Можно…

— Давай поговорим об этом потом, — поспешно перебила его она. — Сейчас подумаем, как ты разберешься с коровой Легар, а я встречусь с твоими родителями.

Она почувствовала на себе его пристальный взгляд, но сама смотрела вперед, на лестницу.

— Боишься встречи с ними?

— Немножко. У твоей матери очень длинные и острые ногти.

— Язык у нее еще острее.

— Спасибо, что напомнил. Они меня ненавидят?

— Нет.

Они спустились к подножию лестницы. Керен остановилась и заглянула ему в лицо, чтобы проверить, правду ли он говорит.

— Нет, — увереннее повторил он. — Они тебя не ненавидят. Они будут тебе рады.

— Ты сказал им, что я приду?

— Я сказал Андреасу. Он передаст… Кстати, забыл тебе сказать, что он встретит нас на аэродроме.

— Хорошо. — Керен всегда прекрасно ладила со старшим братом Янниса. Потом в голову ей вдруг пришла новая мысль: — Мой паспорт!

Хотя у Янниса частный самолет, Агон — суверенное государство. Для въезда в материковую Грецию нужен паспорт. Ее же паспорт остался в сумке на яхте…

Яннис широко улыбнулся.

— Что? — с подозрением спросила она.

Он извлек из внутреннего кармана смокинга два паспорта.

Керен вырвала их у него из рук. Раскрыв первый, она увидела собственное неулыбчивое лицо.

— Значит, он был у тебя все это время? — смущенно спросила она.

Он пожал плечами:

— Хранить его на яхте небезопасно.

— Но откуда ты узнал, где его искать?

— Ты всегда в первую очередь думаешь о безопасности. Логично искать там, где ты, по твоему мнению, без труда сумеешь найти ту или иную вещь.

— Он лежал в непромокаемом пакете.

— Пакет сейчас у меня в сейфе.

Подбоченившись, она смерила его недоверчивым взглядом:

— Значит, все это время у тебя здесь были мои паспорт, телефон и деньги? И ты позволял мне думать, будто они по-прежнему на яхте?

Он нисколько не смутился:

— Я ведь предлагал тебе положить бракоразводные документы в сейф. Если бы ты мне их доверила, ты бы увидела, что твоя сумочка тоже там.

— Ты невозможен! — она покачала головой.

— По-моему, ты хотела сказать «Ты невероятен». Да, я такой.

— Нет. Я в самом деле хочу сказать, что ты невозможен.

— В любви и на войне все средства хороши, glyko mou.

— Ты так думаешь?

— Я не думаю, я знаю.

— Надо будет запомнить.