Эхо-парк

– Нет, слишком давно это было. Все, что я могу сказать: если никаких действий не производилось, значит, звонок показался неважным. Либо я узнал от звонившего все, что нужно. Если он был убийцей, то скорее всего просто потешался над нами.

– Да, но мы не прогнали имя и фамилию через базу данных. В базе вымышленных имен и фамилий должно было выскочить соответствие. Может, он этого-то и хотел.

Оба некоторое время молчали, наконец Эдгар поинтересовался:

– Гарри, ты сам обнаружил? Кто еще знает об этом?

– Человек из отдела убийств северо-восточного отделения. У него сейчас папка с делом Жесто. Он знает, и прокурор, ведущий дело. Не имеет значения кто. Мы облажались.

А люди погибли, подумал он.

– А кто прокурор? Нельзя ли как-нибудь замять дело?

Босх знал, что мысли Эдгара уже сместились в сторону того, как бы минимизировать урон, который неизбежно грозил карьере при подобном раскладе. А чувство вины Эдгара по поводу девяти жертв, последовавших за Мари Жесто, улетучилось или удобно изолировалось потихоньку? Эдгар не был настоящим детективом. Он не вкладывал в дело душу и сердце.

– Сомневаюсь, – промолвил Босх. – Да мне это, в общем, безразлично. Мы должны были выйти на этого типа в девяносто третьем, но прошляпили, и он с тех пор разгуливал на свободе, разрубая на куски женщин.

– Разрубая? Ты мне говоришь о Мусорщике из Эхо-парка, что ли? Как там его? Уэйтс… Это он был нашим клиентом?

Босх приложил к виску холодный стакан.

– Да. Завтра он собирается расколоться. В конце концов все выйдет наружу, поскольку судебным делом занимается Рик О'Ши. И не будет никакой возможности избежать огласки, ведь какой-нибудь ушлый репортер обязательно спросит, не всплывала ли фамилия Уэйтс еще тогда, при расследовании дела Жесто.

– Так мы скажем, что нет, потому что это правда. Фамилия Уэйтс ни разу не всплывала. Всплывало другое, псевдоним, а мы не обязаны рассказывать им об этом. Ты должен убедить О'Ши смотреть на это под таким углом, Гарри!

В голосе бывшего напарника зазвучали настойчивые нотки. Сейчас Босх уже жалел, что позвонил Эдгару. Ему хотелось, чтобы тот разделил с ним бремя вины, а не выдумывал способ, как избежать ответственности.

– Весь к твоим услугам, Джерри.

– Гарри, тебе хорошо говорить. Ты в головной конторе, по второму разу. А я пытаюсь пробиться на одну из вакансий детектива второго разряда в отдел убийств, и эта штука подложит мне такую свинью, если всплывет на свет божий!..

– Я уже сказал, весь к твоим услугам, – раздраженно произнес Босх. – Сделаю, что могу. Но знаешь, Джерри, когда прокалываешься, иногда приходится и отвечать за последствия.

– Но только не сейчас, напарник! Не сейчас!

Босха разозлило, что Эдгар затянул старую песню насчет солидарности, призывая Босха прикрыть его из лояльности и неписаного правила, что узы напарников сохраняются вовеки и являются более прочными, чем даже супружеские.

– Я же сказал, сделаю, что смогу, – повторил он. – Мне надо идти, напарник.

Босх встал с пола и повесил телефонную трубку на стену.

Прежде чем вернуться на веранду, он снова глотнул водки из стакана. Выйдя наружу, облокотился о перила. Шум уличного движения с пролегающей далеко внизу автострады ощущался здесь как ровное шипение, к которому Босх давно привык. Он посмотрел на небо и заметил, что закат потускнел до грязно-розового. Далеко в вышине парил в потоке воздуха краснохвостый канюк. Это напомнило ему о другой такой же птице, виденной давным-давно – в день, когда они нашли машину Мари Жесто.

Сотовый телефон начал вызванивать мелодию, и Босху стоило немалых усилий вынуть его из кармана пиджака. Наконец он извлек его и успел открыть, но звонок прекратился. Не успел даже взглянуть на имя звонящего на дисплее. Оказалось, это Киз Райдер.

– Гарри, ты узнал?

– Да. Я только сейчас беседовал об этом с Эдгаром. Единственное, что его волнует, – как уберечь свою карьеру и шансы попасть в отдел убийств в Паркер-центре.

– Гарри, о чем ты?

Босх замолчал. Он был сконфужен.

– А разве кретин Оливас не сообщил тебе? Я думал, к этому времени он уже раззвонил по всему миру.

– О чем не сообщил? Я звоню узнать, назначен ли на завтра допрос и на какой час.

Босх понял свою ошибку. Он подошел к краю веранды и выплеснул напиток за перила.

– Завтра в десять часов в канцелярии окружного прокурора. Они доставят его в комнату для допросов.

– А с тобой все нормально? У тебя такой голос, будто ты пил.

– Я дома, Киз. Имею право.

– А о чем, ты подумал, я спрашиваю?

Босх задержал дыхание, чтобы собраться с мыслями, и проговорил:

– Мы с Эдгаром могли взять Уэйтса, или Саксона, или как его там, еще тогда, в девяносто третьем. Эдгар общался с ним по телефону, и тот назвался Саксоном. Но никто из нас не удосужился прогнать имя и фамилию через компьютер. Мы здорово напортачили, Киз.

Теперь уже она надолго замолчала, обдумывая услышанное. Ей не потребовалось много времени, чтобы сообразить, каким образом те вымышленные имя и фамилия могли вывести их на Уэйтса.

– Я сожалею, Гарри.

– Скажи это девяти жертвам.

Он стоял, сокрушенно уставившись взглядом вниз, на заросли под верандой.