Эхо поющих песков (СИ)

Теперь, во мраке, королева открыла глаза, бездумно таращась в темноту. Мысленно отсчитывая минуты, она без движения пролежала почти час. Теплое тело, вплотную прижатое к ней, разогнало дрему лучше ледяного умывания. Она чувствовала, как от каждого вздоха расширяется его грудная клетка, к которой она оказалась прижата щекой. Сердце билось размеренно и сильно где-то совсем рядом, будто отделенное лишь тончайшей перегородкой. От этого и её собственное начало стучать чаще и громче. И вдыхать глубоко было страшновато и отчего-то излишне волнительно.

— Не бойтесь меня, — казалось, это не его дыхание, а сами слова, произнесенные едва слышным шепотом, шевельнули прядь волос на её виске. — Я не причиню вам намеренного вреда. И простите за убогость церемонии. Девушки ведь мечтают о красивой пышной свадьбе, у нас же получилось совсем не так. Знаю, что от первой брачной ночи вы тоже ожидали совсем иного, но вы измучены дорогой и вряд ли в таком состоянии испытаете от плотской любви что-то, кроме боли и разочарования. Сейчас не время и не место.

Что ожидать от первой брачной ночи, Тамила не особо и представляла. Механика действия была ей знакома, но на этом всё и заканчивалось. Возможно, будь она просто дочерью аристократа, уже давно узнала об этом от хихикающих девиц, обожающих делиться сплетнями, но королеве, тем более, незамужней и непорочной, такие сведения не передавали.

Потому предпочла ответить на первую часть его речи, аккуратно обойдя вниманием вторую:

— Это не ваша вина. Да и о свадьбе я никогда не мечтала.

Договаривать, что мечты эти разбивались о понимание, что брак по любви для неё невозможен, королева не стала, но, похоже, он и так это понял. Потому задал другой вопрос:

— А о чем мечтали?

Тамила сначала подумала солгать что-то типично девичье и глупое, но почему-то не смогла, ответив правду:

— Увидеть красные пески и пройти по ним босиком.

— Вы никогда не были в пустыне? Почему?

Очень хотелось завозиться, чтобы устроиться хотя бы немного удобнее, но королева терпела. Наверное, она всё же каким-то образом выдала это желание, потому как он поменял позу, подложив жене под голову свою руку. Свободнее ей от этого не стало, но зато теперь так не сводило шею.

— Мне нельзя приближаться к пескам. Кровь женщин моего рода, даже не будучи пролитой, влечет духов пустыни.

Муж пару секунд озадаченно помолчал, но потом всё же уточнил:

— Почему и как именно?

— Это довольно длинная история, которую издревле в нашей семье передают в виде песни от предков потомкам.

— Простите, вам действительно нужно поспать, спеть можно будет в другой раз.

Предложение было заманчивым, но сон все никак не шел, поэтому Тамила легко пожала плечами:

— Не могу уснуть, наверное, слишком много переживаний днем. Но вам после инициации точно стоит отдохнуть.

Как ни странно, несмотря на неудобство кровати, крайнюю степень смущения и понимание, что завтра будет едва ли не решающая битва с Советом за право самой решать судьбу государства, лежать вот так рядом, разговаривая шепотом в полной темноте, было почти… уютно. Особенно после обещания мужа не требовать от неё ничего этой ночью.

— И я тоже не могу уснуть. Споете?

— Нет. — Она не только категорично отказалась, но ещё и, в подтверждение слов, резко мотнула головой, стукнувшись о подбородок мужа. Звучно клацнули зубы. — Ох, простите!

Он чуть слышно усмехнулся, всё же не удержавшись от того, чтобы потереть свободной рукой лицо:

— Теперь вы просто обязаны это сделать.

Мысленно проклиная собственную неуклюжесть и его дотошность, Тамила призналась: