ЭХО. Предания, сказания, легенды, сказки

Опустил голову Акмазак.

— Благослови меня, я иду на бой с Туканом.

— Да помогут тебе боги одолеть Тукана. Прими мое материнское благословение на славный подвиг.

В глухую полночь подошел Акмазак к дубовой стене, ограждавшей илем Тукана. Как рысь перемахнул он через высокую стену, но тут его заметила стража. Набежали сторожа со всех сторон и набросились на Акмазака.

На шум вышел во двор сам Тукан.

— Кто ты и зачем забрался ко мне? — спросил Тукан.

— Я — Акмазак и пришел убить тебя.

Расхохотался Тукан:

— На всем свете нет такого человека, который мог бы убить меня. А вот тебя я завтра казню.

Князь Тукан повелел связать Акмазака по рукам и ногам и запереть в клети под домом. А в другую клеть он повелел посадить Унавий, чтобы она не убежала и ничем не могла бы помочь парню.

И опять стало тихо в илеме Тукана.

Сидят Унавий и Акмазак за крепкими запорами. Уже время к утру, уже скоро взойдет солнце и наступит день, в который казнят Акмазака, а Унавий отдадут в жены старому Осалыку…

Грустно поет-тоскует Унавий:

Два птенца одной кукушки
В разных гнездах родилися.
Проживут они весь век свой
И друг друга не узнают.
Нам с тобой, как тем кукушкам,
Суждена навек разлука.

Из-за леса векового

Протяни мне руку, милый.
Из-за речки быстротечной
Ты подай мне руку, милый.
О тебе я здесь тоскую,
О тебе я слезы лью.

Но недаром Акмазак вырос в лесу: он был силен, как дуб, и ловок, как лесной зверь. Он порвал веревки и через малую отдушину вылез из клети во двор.

Все спали. Сторожа у дверей с тяжелыми замками тоже заснули.

В доме, в высокой горнице, спал Тукан.

Акмазак подкрался к дому, прошел через сени, вошел в горницу. Он проделал все это так ловко и бесшумно, что сторожа его не услышали. Но Тукан спал чутко: богачи всегда спят чутко. Услышал он никому не слышный шорох, проснулся и спросил:

— Кто там шуршит?

— Это я, серая мышь, — ответил Акмазак по-мышиному.

— Пошла вон отсюда! Не шуми, не мешай мне спать, — сказал Тукан и заснул снова.

Акмазак подошел к спящему князю, сорвал висевший у него на груди чондай и, как молния, выскочил в окно.

Схватился Тукан за саблю, хотел бежать за похитителем. Но было поздно.

Взял Акмазак чондай в обе руки, рванул, и порвалась крепкая кожа в лоскуты.

И в тот же миг богатый дом Тукана и все его амбары, полные добра, рассыпались в прах, упали все замки и запоры, и Унавий вышла из клети. А палачи и слуги Тукана превратились в зеленых змей и, шипя, уползли в болото.

Так кончилось страшное княжение рогатого человека — Тукан-мари.

В тот же день отважный Акмазак и красавица Унавий поженились, а марийцы сказали Акмазаку:

— Ты освободил нас, и теперь ты будь нашим князем.

Атл (М. Юхма)

Два платочка беленьких рядышком,

Два платочка — две половиночки.

Где ты милая, синеглазая?

Иль нам вместе быть не судьба?

Из народной песни

Чувашская легенда

Зорька красит восток. Просыпается лес, вздыхает потихоньку, радуясь солнцу и ветру. В шелест листьев вплетается негромкий голос деда Ендимера.

— …И тронулся Атл со своими тридцатью тремя баторами к хунскому царю…

В эту ночь дед рассказывал без устали. Такое с ним не часто бывает.

Вначале поведал легенду о Ятмане-эмбю, затем о богатыре Мургаш-баторе, а теперь вот вспомнил сказание о храбром богатыре по имени Атл.

— …Хунский царь ласково принял Атла: нужны ему были служивые из подвластных земель. Но, узнав, что с Атлом прибыло лишь тридцать три конника, удивился, а затем впал в гнев.

— Как смели презренные рабы насмехаться надо мной! Я просил у шурсухалов три тысячи, а вас всего тридцать три. Да за такие хитрости я их по миру пущу!

Атл остановил его:

— Стая воробьев не спугнет сокола, а сокол распотрошит воробьиную стаю.

— Что ты желаешь этим сказать? — прошипел хунский царь.

— Не торопись судить, пока не убедишься в моей правоте. Хотя нас всего тридцать три батора, но мы сильней иной тысячи.

Услыхал это царь, покачал головой и приказал чувашским баторам быть наготове. Они первыми встретят приближавшегося врага.

С тем и отправился почивать.

Утром к царю прибежали придворные.

— Измена! — закричали они. — Эти мерзкие чуваши переметнулись к врагам. Едва завидели их, бросили лагерь и поминай как звали. Горе нам!

Царь поспешно оделся, велел войско построить. Сам решил расправиться с изменниками, но снова прибежали стражники:

— Чуваши едут!

Вышел царь на крыльцо. В городские ворота, напевая песню, уже въезжала дружина Атла.

— Где вы были, предатели? — закричал хунский царь. — Я думал, вы честные воины, а вы трусы.

— Пока ты спал, — прервал его Атл, — мы тут поразмялись немного. Погляди на ту сторону горы — все поймешь.

— Посмотрите, что там такое, — приказал царь.