Эхо (Сегодня они выживут) [СИ]

Дэрил с ним согласен. Он не вслушивается в интонации голоса, он даже больше не старается не рухнуть на колени, завыть. Ему просто кажется, что его не существует, а ещё, что здесь действительно хорошее место.

Сухо, солнечно. Небольшой бугор посреди поросшего рожью поля. Толстое зелёное дерево прямо перед ними: перед Карлом, Дэрилом и скрученным проволокой крестом. Небольшим и невысоким крестом.

К балке прибита шляпа шерифа.

Чёрт.

Дэрил просто не смотрит туда всё это время. Он просто копает, трамбует, роет и не смотрит на крест.

Здесь горячая почва, которая ощущается даже сквозь жёсткую подошву армейских ботинок.

Когда всё закончено, Дэрил вонзает лопату в мягкую землю позади себя и опирается на древко ладонями. Наблюдает за солнцем, которое сейчас застыло в самом зените, в самом центре неба. Так, что тени практически нет. Только от широкой кроны старого дерева.

Не смотри вниз.

Он наблюдает за светлыми облаками в огромном океане над головой, за густой листвой, за колышущейся кругом рожью. Он слышит ветер и видит примятые колосья там, где недавно шагал Карл. Поле похоже на золотое море. Море под ногами — океан над головой. И больше ничего. Дэрил втягивает в лёгкие нагретый воздух, прикрывает глаза.

Он не смотрит ни на шляпу, ни на Карла, который стоит рядом с ним. Столбом. Ненормально спокойный. Тихий, как тот далёкий солнечный день.

Дэрилу кажется, что Карл улыбается.

Он мог бы поклясться, что Карл улыбался до самой ночи, если бы не услышал. Глухие удары из спальни, сожранные всхлипы и прокусанные губы утром. Сбитые до самого мяса руки. В ванной оказался чистый бинт. Проходит примерно десять месяцев, и на костяшках Карла остаются светлые шрамы.

Кожа у него прихватывается загаром, поэтому любой шрам хорошо виден. Тот, что за ухом — разбил голову, когда провалился в один из гнилых подвалов какого-то из домов. Рик выхаживал его две недели. Те тонкие шрамы на животе — от операции Хёршелля. Карл был совсем мелким. Заросшая дырка от пули под рёбрами. Заросшая дырка от стрелы в плече. Узор ладоней напоминают паутину: бессчетное количество раз он падал на стекло, напарывался на гвозди, один раз чуть не разорвал локтевое сухожилие.

Свои шрамы Дэрил не считает.

Иногда ему кажется, что вся его кожа исписана ими, как карта мира. И как ещё никакая грёбаная инфекция не сожрала все его кровяные клетки. Не вылизала его изнутри, не вспухла в мясе и не убила его. Дэрил коротко и резко выдыхает. Эти мысли… лишние.

Дэрил пустой и невероятно уставший.

А Карл уничтожает свои руки о стену.

Карл умирает в тот солнечный день вместе с Риком. Под огромным зелёным деревом в поле, поросшим дикой рожью. Он улыбается, а Дэрил чувствует, как тухнут его глаза. Под ярким солнцем. Они тухнут так, словно погружаются в полную темноту. Дэрил перевязывает его узкие ладони и думает, что будет дальше.

Потому что ему кажется, что в один момент на земле рухнули все дома. Высохли все моря. И небо вот-вот упадёт, прихлопнет, уничтожит. Он перевязывает Карлу ладони и хочет, чтобы это оказалось правдой — чтобы всё окончательно рухнуло. Сложилось, как карточный домик.

Больше он не чувствует ничего.

* * *

— Давно ты куришь?

Дэрил косится на Карла.

Карл не смотрит на него. Идёт рядом, держа нож на изготовке. Они оба только что проскользнули в уютно обставленную прихожую очередного дома. Дождь застал их внезапно, пришлось укрываться под первой попавшейся крышей.

Здесь хрустальная люстра и дорогой бежевый ковёр. Один угол завернулся вверх, на полу комья земли — скорее всего, здесь уже кто-то был. Судя по следам — давно. Пыль не потревожена.

Картина справа — какая-то абстрактная хренотень невообразимых цветов, вторая — слева. Валяется на полу, светя треснутой рамой. В стене — перекошенный гвоздь. Две длинные каменные клумбы с сухими спутанными цветами. На втором этаже стоит какая-то высокая мраморная статуя. Справа от лестницы — встроенная сигнализация.

Здесь могли бы жить какие-нибудь ссаные рокфеллеры.

— Чего? — переспрашивает Дэрил краем рта.

На дорогой бежевый ковёр падает пепел с его сигареты, зажатой в губах. Он смотрит на ступеньки широкой лестницы, ведущей наверх, и на узкий проход под ней. Скорее всего, гараж, или кладовая.

— Куришь, — повторяет Карл. Заглядывает в ближайшую дверь, слегка приоткрывая её ногой. Молчит пару секунд, потом проскальзывает в комнату. — Ставлю пачку «Начос», что начал лет в четырнадцать. Всё чисто, заходи.

Его голос звучит приглушённо из-за стены. Дэрил идёт дальше по коридору.

— Нахера мне твой «Начос», - он сжимает фильтр губами, прищурив один глаз от дыма.

— Ладно тебе, Дэрил. Думаешь, я не замечаю, как ты ешь чипсы.

Дэрил закатывает глаза.

Желудку уже глубоко насрать, какой срок годности у нынешних продуктов. Кажется, он ещё не научился переваривать разве что асфальт.