Эхо смерти

– Скорее, труслив, – поправила Ева. – Но мне нравится мысль о ловушке. Конечно, не мы и не здесь. Если он решит залезть к нам, у него уйдет несколько недель на то, чтобы спланировать нападение. И нужно, чтобы Соммерсета не было дома. Когда Соммерсет собирается в зимний отпуск?

– Я думал, у тебя в календаре этот день отмечен сверкающими звездочками и танцующими феями. Скоро.

– Я могу изучить список, попытаться понять, кого он выберет, и уговорить их помочь нам. Надо подумать.

– Давай подумаем об этом позже, а сейчас дольем вина и будем пить его на диване, глядя на снегопад. Замечательное завершение ужина.

– Не спорю.

Ева устроилась рядом с Рорком, вытянула ноги на стол.

– Надеюсь, вы отдыхаете, лейтенант.

– Ненадолго. – Она прислонилась к Рорку. – Знаешь, я долго привыкала.

– К чему?

– К тому, что я здесь живу и это все мое. Ты выстраивал это много лет, а я попала сюда внезапно. Потребовалось немало времени, чтобы обвыкнуться. Интересно, у Дафны было так же? Она из среднего класса – ближе к верхушке, – у нее была работа и карьера. И вдруг за ней начал ухаживать богатый доктор. Думаю, вначале он ее очаровал. Поразил великолепием. Роскошный дом, красивые свидания, дорогие подарки и наверняка романтичное предложение руки и сердца. Все это сбило ее с ног.

– Хочешь сказать, земля ушла из-под ног?

– Ни у кого в здравом уме земля из-под ног не уходит.

– Их просто сбивают с ног?

Ева не нашлась что ответить.

– В любом случае она была очарована, потрясена, сбита с ног и через несколько месяцев выскочила замуж.

Забавляясь, Рорк потрогал бриллиант, который Ева носила на цепочке и сейчас вытащила из-под рубашки.

– Я тоже делал тебе дорогие подарки.

– Ты с первой нашей встречи посылал мне прекрасный кофе. Вот тут ты угадал.

– И все же вряд ли ты была очарована, потрясена или сбита с ног.

– Скорее, в ужасе, но я с этим справилась.

Они сидели, прижавшись друг к другу, и смотрели на город и снегопад, завороженные великолепным зрелищем.

Ева повернулась к Рорку. Еще одно великолепное зрелище, подумала она.

– Ну, может, слегка сбита с ног.

– А я, милая Ева, был немного испуган – ты же коп! – и совершенно потерял почву под ногами.

Она толкнула его в плечо.

– Мы с тобой чем-то похожи. Прожженные циники и можем любому надрать задницу. А Дафна – юная, сравнительно неопытная, мягкая по натуре. Страцца этим воспользовался, подорвал ее уверенность в себе, начал ограничивать ее интересы и занятия, отдалил от семьи и друзей. Обычно так и происходит.

– Притворялся, что заботится о ней, – подхватил Рорк, – хотя на самом деле потихоньку уничтожал.

– Точно. Возможно, поначалу он ее не бил, пока окончательно не опутал. А когда впервые ударил, долго извинялся, мол, прости, больше не повторится. Но – ключевая фраза! – ты сама виновата, милочка, сказала что-то не то или вела себя неподобающим образом, вот я и сорвался. Так и выходит, что она сама напрашивается, чтобы ее избивали.

Ева пригубила вино.

– Вообще-то это не имеет никакого отношения к делу.

– Зато имеет к отголоскам твоего прошлого. Он извинялся, когда впервые тебя ударил?

Еве не надо было спрашивать, кого Рорк имел в виду. Ричард Трой. Да, отголоски звучали все громче и дольше, чем больше она погружалась в расследование.

– Если честно, я не помню, когда он впервые поднял на меня руку. Не могу сказать, стерлось ли это из памяти, или я была слишком мала, чтобы запомнить. Зато помню, как порой он приносил мне игрушки, говорил, чтобы я была хорошей, послушной девочкой, и тогда ему не придется меня наказывать. А потом все отбирал и ломал, потому что, по его словам, я сделала что-то не так.

Она лениво погладила Рорка по ноге.

– Патрик Рорк обращался с тобой так же?

– Нет. Никаких игрушек или поощрений. Он или пренебрегал мной, или бил. Иногда одобрительно хмыкал, когда я особенно удачно взламывал замок или обчищал чьи-то карманы. Я думаю, что гораздо хуже, когда тебя хвалят, а потом наказывают. Пренебрежение не так жестоко. Какие игрушки он тебе приносил?

– Я хорошо запомнила только одну, наверное, потому, что она мне очень понравилась. Маленькая музыкальная шкатулка с крошечной балериной, которая при открывании шкатулки начинала кружиться. Порой, когда не спалось, я открывала шкатулку, слушала музыку и смотрела на балерину. Наверное, воображала, что буду такой же счастливой. Как-то ночью он пришел вне себя от злости, разбил шкатулку, а меня отлупил.

Рорк ясно представлял себе маленькую, сидящую взаперти девочку, которую жестоко избили, когда она мечтала, и его сердце обливалось кровью, разрывалось от жалости.

Ева сделала еще глоток.

– Награда и наказание, похвала и унижение. Так все и происходит. Дафна не ребенок, однако в ней чувствуются мягкость и беззащитность, потому она и стала легкой добычей. Мы с ней разные, но я ее понимаю. И мне пора к ней вернуться.

– Посиди еще минутку, – тихо попросил Рорк.

Ева поняла, что он печалится из-за нее. Увидел ее той испуганной, беззащитной девочкой, какой она была много лет назад. Ева прижалась к мужу еще крепче.