Эхо старой Англии

— Ну, он талантливый, добрый, спокойный, верный своим друзьям, приветлив с незнакомцами, — начал перечислять Ксено. — Терпеливый, внимательный к мелочам, в пище и одежде неприхотлив, корректен со всеми во время общения… — и замолчал, увидев ошарашенное лицо Альберта. Пожал плечами. — Мне Полумна рассказывала. Гарри единственный, кто начал с ней общаться в Хогвартсе и даже пригласил на вечеринку в Клуб Слизней. Именно он обучил ребят Защите на пятом курсе, когда там жаба Амбридж хозяйничала. Благодаря Гарри те ребята сумели сдать экзамен, и именно благодаря Гарри дети сумели противостоять Пожирателям во время битвы в Министерстве. Парень их похлеще спецназовцев натаскал, да так, что тринадцать взрослых — опытных, мастерски тренированных, свирепых Пожиранцев — не смогли устоять против шестерых подростков. Каково, Альберт?!

Альберт впечатленно покивал, чувствуя, как его распирает от гордости за талантливого своего мальчика. Ай да Гарри! Ай да сынок! Вот только…

— А Северус другое говорил, дескать, нахальный, непослушный, невнимательный на его уроках, заносчивый, нелюдимый — ни с кем не общается, кроме своих самых близких дружков, которых у него всего два… Это как понимать, Ксено?

— А это следует понимать так, что Гарри и такой, и сякой. Тебе что, идеал нужен?

— Нет, — Альберт умиленно заулыбался — значит, парень достаточно ершистый, а не ванильная зефирка.

Сверху донеслись вопли, мужчины прислушались — ну, судя по всему, парни чего-то не поделили. Обменявшись взглядами, Ксено и Альберт пошли наверх разбираться. Коридоры второго и третьего этажа были превращены в лабиринты, их полностью заполонили коробы и кресла, торшеры и карнизы, у стен выстроились стопки книг… Кое-как пробравшись сквозь завал и чудом ничего не уронив, свояки с опаской заглянули в комнату и увидели, как тощие брюнеты тянут в разные стороны тяжелую полутораспальную кровать и при этом яростно переругиваются.

— Да не сюда! У окна давай!

— Ага, щас… у стены давай поставим. У окна стол должен стоять!

Альберт глянул вдоль коридора и понимающе хмыкнул — парни выбрали для кузена комнату рядом со своими. Пришлось охладить рвение спорщиков.

— Герби, Лютик! — мягко окликнул он. Когда растрепанные воронята глянули на него — напомнил: — У Гарри вообще-то есть комната. Я её сейчас открою, а вы, если хотите, можете её проветрить и протереть от пыли.

Сказав это, Альберт велел парням отойти и взмахнул палочкой, по велению которой все вещи и мебель вернулись из коридора и заняли свои прежние законные места. Глядя на то, как мимо пролетают книги и карнизы, воронята мрачно переглянулись.

— А мы хотели, чтобы Гарри был поближе к нам.

— И мы думали, что ты не будешь против, дядя Берти.

— Я не против, мальчики, но Гарри взрослый, ему нужно уединение, — как можно мягче пояснил Альберт. — К тому же у него есть девушка, которую он так или иначе, но вскоре введет в дом. И где им лучше быть: в дальнем тихом крыле или вблизи от шумных подростков?

Сказал и едва сохранил невозмутимое лицо, услышав и увидев дальнейшее — переглянувшись, мальчишки неприязненно буркнули:

— Ну вот, он уже старик…

— Ага, ему уже целых семнадцать лет исполнилось!

После чего хором презрительно припечатали суровый вердикт:

— Жених!

Высказавшись, развернулись спинами к дядям и, по-строевому печатая шаг, удалились к себе, наплевав на свои гостевые обязанности. Обескураженно глянув на Ксено, Альберт неуверенно спросил:

— Надеюсь, я их не настроил против Гарри?

— Боюсь, что да… — Ксено сочувственно смахнул пылинку с плеча Альберта. — Но, зная твоего сына, это ненадолго. Гарри сумеет расположить их к себе.

— Ты так хорошо знаешь его? — удивился Альберт. — Всего лишь по рассказам дочки?

— Дорогой мой! — Ксено тепло засмеялся. — Полумна его любит и может часами говорить о нем, а слушая её рассказы, поневоле запоминаешь, какой Гарри замечательный, добрый, мужественный, самый лучший, благородный и ещё сотни три таких хвалебных эпитета. Поверь, я достаточно наслушался, чтобы сложить о парне более-менее четкий словесный портрет.

Разобравшись с этим, Альберт успокоился и занялся комнатой своего сына, в которой тот спал, когда ему исполнился год. Пусть они и похоронили сына, с комнатой не смогли расстаться и поэтому с годами обставляли её так, словно Гарри был жив и мог в любую минуту въехать в неё. Что и говорить, внутреннее чутье их не обмануло: физически они похоронили ребёнка, но сердцем не приняли его потерю. И вот сегодня их вера воплотилась в жизнь — их сын возвращается домой после очень долгого отъезда.

Желая хоть чуточку вложить душу, Альберт занялся уборкой по-маггловски: раскрыл все окна, принес таз с мыльной водой, вооружился тряпкой и щеткой и ринулся в атаку на пыль, не забыв переодеться в домашнюю одежду. Вскоре к нему присоединилась жена: тоже убрав палочку, она принялась вытирать пыль с книг, которые они с Альбертом любовно собирали все эти годы, все те книги, которые они могли бы читать своему мальчику, будь тот жив, и которые были бы интересны ему в разные периоды возраста.