Эхо теней и другие мистические истории

Никто ни о чём не узнает.

Зато ты будешь ходить потом гордая. И всё-всё-всё знать.

Ты поглядываешь на прикрытую дверь своей комнаты. Украдкой поглядываешь, из-за плотного одеяла.

Всё ещё лежишь на спине.

В коридоре свет давно выключен. Киваешь себе, решаешь: да, время готовиться.

Ты делаешь глубокий-глубокий вдох, вместе с тем — закрываешь глаза. Сейчас тебе так важно — и так сложно расслабиться!

Ну, как тут расслабиться, когда вся ты — ожидание?

А расслабиться очень важно. Успокоиться. Хотя бы выйти на берег озера, где спокойная тишина. Только ветер гуляет тихонько, собирая на стеблях капли росы.

Ты подставляешься этому доброму ветру, вбираешь его новым вдохом, плавно разводишь руки.

Босая, ты ступаешь по мягкой рыхлой, чуть влажноватой, сырой почве — и медленно, шаг за шагом, позволяя ступням пропитаться теплом земли. Чтоб лодыжки щекочуще задевались кончиками, зазубринами колышущихся травинок.

Чтоб не только ты, чтоб всё твоё тело вольно, спокойно дышало. Чтоб тревога вся снималась вместе с поглаживанием тронутых потоками воздуха прядей, опадала сорванной, дрейфующей за спину вниз листвой.

Ты покачиваешься назад — и пространство тебя окутывает, как в уютных перинах. Погружаешься в него, но не утопаешь.

Пальцы стоп касаются кромки воды.

Это не холод, а будоражащая, уютная свежесть.

Тебе нравится, когда прикасаются к твоим ногам. Аккуратно их трогают, одними подушечками пальцев от лодыжек — и по длине стоп. Чтоб как искорками по коже. Чтоб импульсами.

И руки. Не чужие, а близкие руки. Такие, которым ты позволяешь дотрагиваться до тебя. Не воровато и бегло — а игриво, мгновениями. Точечками, от которых расходятся тёплые волны, рябь. Мягонькие круги.

Тебе очень нравятся эти руки. Как они трепетно поднимают твою вытянутую ступню. Ты при этом ещё чуть-чуть кублишься, подтягиваешь к себе одеяло, смущаешься, прячешь голову в плечи. Ты же этой ногой по мокрой земле ходила. Ну зачем её трогать, она же грязная?..

Но нет, для этих рук, она чистая-чистая. Она уставшая, она натрудившаяся. Она весь вес твоего тела весь день на себе выдерживала. И пальцы рук теперь её гладят, разминают. Ухаживают за ней.

Ты прикусываешь губу. Непроизвольно сжимаешься, подбираешь к себе колени. Закрываешься от этих мягких и сильных. Требовательных и очень надёжных рук.

Прячешься — и всё равно хочешь, чтоб они ещё тебя трогали. Они тёплые и в них сила.

И ты хочешь, чтобы тебя трогали. Ты этого так ждала!

Ты ведь уже взрослая и самостоятельная женщина, правда-правда? Не какая-то мелкая семиклассница, а настоящая студентка и первокурсница! Всё так? Договорились?

Вот и ты согласно киваешь. Ведь то, о чём семиклассницы только под одеялком мечтают, первокурсницы уже во всю распробовали.

Вот и тебе пора, в самый раз.

Укромненько, ты сворачиваешься на бок, сильно-сильно подбираешь к себе колени. Ничего не должно мешать, всё что нужно, должно быть открытым. И именно в таком положении. Чтоб тебя могли обнимать.

Обнимать — это самое классное. Именно это тебя захватывает. Когда крепкие ладони ложатся тебе на плечи. Когда согбенной, чуть кривой, с выпирающими лопатками, спиной ты чувствуешь сильную, давящую на тебя грудь. Когда одно тело — огромное, обволакивающее облегает второе, совсем крохотное. В него кутающееся. В его объятьях сворачивающееся, как вот в этом вот одеяле.

Тебе ведь больше всего нравится, когда о тебе заботятся. Когда ты и знаешь и чувствуешь. Веришь: да, в безопасности.

Да, тебя защищают.

А что ещё может так хорошо показать защиту, как не вот эта властная, давящая на твои плечи сила? Ведь тот, кто защищает — тот и берёт на себя ответственность. Тот не только может, тот должен проявлять и показывать, кто здесь кто.

Тот, кто тебя оберегает и опекает — только ему можно вот так крепко тебя обнимать.

Ты чуть-чуть поднимаешься — и правильная ладонь протягивается под тобой, и обе руки смыкаются чуть ниже твоей шеи.

Кстати, дыхание у него очень жаркое!

А по тому, как целует — полные, мягкие губы. И язык ещё острый-острый. Такой, от которого жмуришься. От которого прячешься — и сильней зарываешься в хватку.

Ты ведь не думаешь, что это всего-навсего одеяло? Разве одеяло умеет прикусывать мочку уха? А лизнуть под ней? Провести влажную линию до ключицы? Обжигающе, нэ? Что ты сможешь возразить на такое?

А ещё, разве у твоего одеяла есть пальцы? Да-да, вот эти, средний и указательный, между которых прямо сейчас чуть-чуть набухший крохотный сосок твоей правой груди. А обнимать вот эту самую грудь оно тоже может? Мять её, ей играться. Так играться, что ты края подушки кусаешь, раскрасневшееся лицо пытаешься в ней утопить.

Вот скажи: твоё одеяло хоть раз заставляло тебя краснеть?

Да-да-да, именно так краснеть, когда ты вообще не знаешь, куда себя деть. Когда телом на всё готова, а мыслями — это вообще законно? А ведь хочется! И ты уже очень взрослая! Значит, вполне законно.

Ты чуть-чуть двигаешься поясницей — и замираешь. Забываешь дышать: приткнулась.