Эхо теней и другие мистические истории

А ещё выхода на балкон больше не было. Ну как, балкон-то остался, но вместо поручней — решётки ржавые на всё окно.

Мы с подругой сидели на постели, держались за руки и слушали, как кто-то просто гремел в соседнюю дверь.

Так сильно гремел, будто хотел с петель вынести. И эхо такое гулкое и железное.

В коридоре заслышались голоса: кто-то из жильцов, да нет, думаю, весь этаж — вышли, и все недовольные.

И стук от этого только усилился. Опять же, не в нашу дверь. В соседние и напротив, никаких слов, никаких криков. Просто глухие и частые удары по металлическим поверхностям.

Это было невыносимо.

Мы крепко держались за руки, сидели на всё той же постели и всё слушали этот стук.

У меня всё-таки хватило сил встать — ну, хотя бы проверить, закрыт ли наш номер. Ключи торчали в замке — и ни ручку проверить, ни повернуть я их не решилась. Так, только совсем немного. Осторожно очень. Несмотря на оглушающий гул, я очень боялась нарушить тишину в нашей спальной. Очень боялась, что это смогут услышать.

И заглянула в дверной глазок. А там — ну, а что я ещё ожидала увидеть? Просто широкая мощная мужская спина в полосатой рубашке. Изогнутая. И чуть-чуть различила запястье руки, которой он тарабанил в дверь напротив. Ремень от часов заметила. А он всё стучал и стучал.

А ещё наша спальня была закрыта. Ну, как. В нашем номере-то целых три комнаты, а мы ночевали вместе, вот той, с балконом и как раз у входной двери.

Дверь в зал — она тоже стала какой-то серой, не деревянной, а литой металлической. И ни я, ни подруга не решались взглянуть в глазок.

Я помню остаток ночи, но положу-ка здесь звёздочек. Тот стрёмный стук — я как его вспомню — это же грохот, настоящий оглушающий грохот, поезда не гремят так, как там всё гремело — я его до сих пор иногда слышу, и мне от него очень не по себе.

Да, всё в порядке: я очень плотно закрываю вход и в домик-пристройку, и сюда, ко мне в кабинет. И ко мне никто не стучит.

Так вот, держите-ка милых звёздочек, а я — всё таки на балкон. Здесь нет решёток, только поручни и вид на спокойное море, сейчас — даже без кораблей. Пойду продышусь, нахлынуло, и что-то не хорошо.

***

Не знаю, не знаю, зачем я вспомнила настолько тревожное воспоминание. Теперь меня трясёт. Но пока курила и смотрела на море, вроде бы успокоилась, и теперь мне уже легче.

В общем, мораль здесь проста: пожалуйста, прочти эту запись до того, как решишься остановиться в этой гостинице. Я тебя уверяю: там тебе не понравится.

Я не помню, как мы до утра досидели, и что происходило остаток ночи.

Помню потом, что — ну… Нам как-то не пришло в голову сразу уехать отсюда. Ну, как не пришло. Мы пошли на край города и пытались поймать попутку — и никто не захотел останавливаться.

У меня всё ещё очень стойкое ощущение, что вот эти листы — ну, сегодняшние — потеряются в общем потоке. Что я, возможно, забуду про эту запись. Что потом её и не вспомню. Только осталось надеяться, что сами записки по крайней мере останутся в этой комнате, будут лежать вместе с прочими.

А ещё печатать — это очень так успокаивает! Знаете, этот бой, этот шум, когда твои пальцы — это клавиши, и мои мысли тут же проявляются на листе. Вот, да — печатать — это проявлять свои мысли на лист бумаги перед тобой. Это не просто «чувствовать слово рукой», как говорили некоторые в пользу «живого письма», это мгновенно проецировать свои мысли-импульсы на зримый носитель — и видеть, как они оживают, становятся чем-то реальным и осязаемым. Да, господи, листы можно взять и потрогать. Ощутить вот эти самые напечатанные слова. Себя ощутить в них, свой слепок!

Да, спасибо большое, милое старое радио, что подсказало мне такую крутую идею. Не знаю, догадалась ли я об этом сама.

И так легко на душе сейчас, так уютно.

Я уже вроде бы говорила: я же сейчас в предвкушении. Возможно, я себя просто накручиваю — но есть ощущение, что в Околице скоро опять будут люди. Настоящие люди, не местные, не ещё кто-то, а такие, с которыми я смогу подружиться. Хотя бы с одним из них. Даже не так: если можно. пусть это будет одна из них.

Да, пусть это будет одна. Больше мне и не нужно.

Я совсем ничего о тебе не знаю, но осторожно рискну понадеяться, что пишу это всё для тебя. И что мы обязательно встретимся и подружимся. И что ты любишь кафе и парки. И что у тебя, наверное, волосы крашенные. И сама по себе ты яркая.

Когда ты будешь читать всё это, надеюсь, что и эта запись тоже найдётся. Мне кажется, сегодня я написала вещи, которые тебе будет важно знать.

А ещё у меня всё-таки есть проблема с тем, чтобы закончить письмо. Я же всё-таки хочу, чтоб эти записки звучали хоть чуть-чуть поэтично, красивенько.

Поэтому — вот, давай так.

Знаешь, я пока не прощаюсь. Просто скажу: до встречи.

И очень надеюсь, что мы — друзья.

Вот тебе ещё звёздочек. Считай, что они — для тебя:

*** *** ***

Виток Четвёртый. Маска правды

Кристина