Эхо тоннелей

Айгерим проснулась от шума на кухне. Она медленно открыла глаза и потянулась. По квартире разносился приятный аромат жареной курицы со специями. «Неужели мама решила что-то приготовить?» – подумала девушка, втайне надеясь, что сегодняшний день будет не таким, как обычно. Динара – мама Айгерим – уже давно ничего не готовила, и её меню ограничивалось замороженными полуфабрикатами, которые достаточно было просто разогреть. А Айгерим, разрывавшаяся между тренировками и работой, предпочитала обедать на бегу. Особенно обидно для неё звучала глупая мамина отговорка: «У меня нет времени, тебе хочется – ты и делай», когда дочь, едва державшаяся на ногах от усталости, возвращалась домой, чтобы увидеть, что мать весь день не выходила из своей комнаты.

– Доброе утро, мам!

Вместо ответа раздался удар, визг и звон битого стекла. Динара, увидев дочку на пороге кухни, дёрнула рукой, чтобы спрятать здоровенную бутыль. Но она, резко обернувшись, зацепила локтем клеёнку и снесла всё, что стояло на столе. Пол засыпало фейерверком из мелких осколков, содержимое бутылки разлилось, смешиваясь с натоптанной по кухне уличной грязью и распространяя повсюду больничный запах дешёвой водки.

– Ты как, не порезалась? – испуганная Айгерим кинулась к матери, но та отпихнула её и взглянула глазами, полными слёз. Это были слёзы человека, лишившегося последней и единственной радости в жизни. Но Айгерим не собиралась оставлять это: больше всего девушку возмутило то, что мать пытается скрыть своё пьянство таким глупым способом. Видимо, она до сих пор считает свою дочь малолетней дурочкой, которая ничего не понимает.

Выключив плиту, девушка вооружилась веником и совком, чтобы убрать битое стекло с пола, пока мать сидела в прострации, застыв в одной позе.

– Тебе не страшно так жить? – закончив с осколками, девушка села за стол прямо напротив матери и посмотрела ей в глаза.

– Ничего мне не страшно, я уже всё в жизни потеряла, – проворчала женщина, отрешённо глядя в пустоту.