Павел Емельянович настолько регулярно помогал дочери, что ее незаконнорожденный сын Евгений совсем не был обузой в семье и Сергею Емельяновичу, отчиму, ничего не оставалось как усыновить его, дабы внести свою лепту в его воспитание. Так Евгений Иванович Мазур стал Евгением Сергеевичем Гончаровым. В школе он занимался средне, да и примерным поведением не отличался, тем не менее сразу же поступил в вуз — в Мелитопольский институт электрификации сельского хозяйства. Да-да, такой себе периферийный вуз... Кто его туда устроил, кто протоптал туда дорожку, кто научил жить не на виду, а скромненько и незаметненько да прицельно? Уж конечно, не Людмила Павловна и не ее неграмотный муж Сергей Емельянович.
Так это еще не все. В советское время государство очень сочувственно относилось к больным, особенно если это были молодые люди. И вот уже Женя с первого курса стал туберкулезником! Тут ему предоставили отдельную комнату в общежитии, бесплатное питание, стипендию. И все пять лет тот туберкулез у него не проходил, а потом исчез. Да простится нам этот тон, ни подтвердить, ни опровергнуть историю с туберкулезом мы уже не можем. Знаем только, что славгородские ребята Жениного возраста, у кого туберкулез был, в течение года-двух поуходили из жизни. Никто не вылечился. Тогда ведь еще не было антибиотиков.
Так что за всей этой эпопеей с поступлением в вуз, с обучением там и с лечением от тяжелой болезни маячит крепкая, настойчивая и умная фигура Павла Емельяновича, Жениного дедушки. Провести шустрого паренька ровной стежкой от младых ногтей до вершины жизни — так, чтобы положительно влиять на него — не каждому по плечу, на это способен только состоятельный, настойчивый и очень любящий человек.
Естественно, Людмила Павловна знала, какую роль сыграл Павел Емельянович в становлении ее сына, но помалкивала по старому уговору, по один раз установленному табу. Молчала даже в разговорах с братом Борисом!
А Борис Павлович... Он такой был, что безоглядно доверял сестре, относился к ней преданно, был с ней во всем предельно откровенным. Если он даже после смерти лег на ее место, так какие доказательства сказанному еще нужны? Наивно полагая, что сестра холодно относится к отцу, он совершенно безосновательно и сам отца сторонился.
Проезжая Славгород поездами, идущими на Москву, Павел Емельянович много раз пытался увидеться с сыном Борисом, присылал телеграммы с назначением короткой встречи на вокзале — во время остановки поезда. Но тот отправлял на вокзал старшую дочь, а сам не ходил. Ну... дедушка, выйдя из поезда на остановке, давал девочке детские угощения — то вязанные шапочки для обеих внучек, то леденцы, то очень вкусную халву в жестяных баночках.
В итоге, конечно, выиграла внучка Шура. Когда она сама не смогла определиться в жизни, то написала дедушке. И опять повторился тот же испытанный сценарий: периферийный вуз, легкое поступление, кое-как сдаваемые сессии. Едва Александра Борисовна переступила порог Горловского института иностранных языков, как тотчас была вызвана к ректору, а там на пару с ректором ее ждал дедушка. Она охотно об этом рассказывает, премного завираясь — говоря, что тогда впервые увидела дедушку. Ну... привычка скрывать правду о себе и о контактах с дедушкой никак ее не оставляет. Шура полагала, что сестра Люба по младому возрасту не помнит их совместных хождений на вокзал, где она малую сестру оставляла в стороне, дабы дедушка ее не увидел, а сама летала на встречи за подарками.
Александра Борисовна была-таки его родной внучкой, потому что безоглядно жила страстями, ни с кем не считаясь. Не оперившись, она умудрилась родить ребенка и развестись с необдуманно подобранным мужем, так что учиться вынуждена была заочно. Регулярно, два раза в год, по дороге в институт на сессию и из института домой она посещала дедушку в Макеевке... И так ей это понравилось, что вместо 5-ти она училась 9 лет.
Помню рассказ Александры Борисовны о том, как она ехала на сессию и заехала к дедушке, а у него в квартире стояли мешки с золотом, свидетельствующие, что дедушка продолжал играть в карты и иногда крупно выигрывать. В другой раз, возвращаясь с сессии домой, она застала Павла Емельяновича в пустой квартире и даже без золотых зубов — он проигрался в пух и прах. Так проигрался, что попросил у внучки оставить ему 3 рубля на прожитье. Впрочем, периоды неудач у него длились недолго, он умел быстро обзавестись новыми деньгами.
Всё это участие дедушки в жизни своих внуков просто нельзя было скрыть от родных, поскольку оно, выражаясь в конкретных действиях и поступках, имеющих для них судьбоносные значения, было очевидным. Иначе бы его, как и многое другое, скрыли от нас и не стало бы оно нам известным. Как не знаем мы, например, что Евгений Сергеевич и Александра Борисовна еще от дедушки получили. Зато знаем, что, получив всё, что дедушка мог им дать, они о нем забыли.