Эхо вечности. Багдад - Славгород

Спрятаться было невозможно! Мы поняли, что дальше с нами шутить не будут...

Значит, надо было увиливать по-другому. Вернулись мы в Славгород.

А там узнали, что за попытку уклонения от эвакуации у нас сожгли несколько хат, в том числе одну по соседству с нами — хату Габбельки, потому что ее сын прятался. Сожгли также хату бабы Арины, не помню за что. Все Ратово[36] также испепелили — чтобы не хитрили с эвакуацией. Ужас, что они творили! И это еще немцы не выполняли то, что велел им Гитлер. Если бы они все так делали, как он требовал, так тут бы голая степь осталась.

Что делать? Деваться некуда... Со всего села собралось уезжать больше 100 человек. Ну, пристали и мы к тому большинству, получилось всего 130 человек, я потом посчитал. Разбились на группы, разместились на нескольких подводах и поехали на Запорожье. Я ехал вместе с Самуилом Григорьевичем, родным братом моего отчима. Нас сопровождало славгородское начальство, в частности, староста колхоза Донец, из Илларионова, здоровый такой дядька, и полиция.

Перешли мы на правый берег Днепра, остановились в селе Новоавгустиновка[37], в 5-6-ти км от Днепра. Это, грубо говоря, чуть наискосок от Терновки, или от поворота с трассы на Славгород, если брать через Днепр. А дальше решили не торопиться, бойкотировать продвижение и тайно поджидать своих.

Ну что? Разошлись по квартирам, люди помогали нам, пускали к себе. Жил тут понимающий народ, самим недавно пришлось переселяться, еще многие помнили это[38].

Питались мы тем, что взяли из дому. Но сколько мы так могли продержаться, если нас было слишком много для села? Там же не было какой-то организации, чтобы нам готовили, кормили нас... Это так, немцы выгнали нас и все — иди, скотина, в степь пастись. Фашисты же.

Начали раздумывать, как нам усовершенствовать быт, чтобы можно было готовить нормальную еду, как-то мыться... Когда пошел слух, что сюда приближаются эвакуированные из других мест, а скоро и они сами появились. Но они только проезжали через это село, где мы были.

Спрашиваем у них:

— Откуда вы?

— С Донбасса.

А с более близких к нам районов мужчины еще не уезжали. Ну поэтому и мы тут оставались. Чего же нам спешить шибче остальных? Потом кому-то пришло в голову, что наше родное село еще не взято Красной Армией, а нас полицаи уже выгнали оттуда. Как бы, мол, связаться со Славгородом?

Я предложил:

— А давайте я сейчас найду рыбака, который переправит меня на тот берег? А там я мигом напрямик смотаюсь к своим.

О, всем это понравилось. Начали мужики писать письма домой, приносить мне. Набрал я их полную пазуху, поехал. Повезли меня к берегу Никита Федорович (крестный Прасковьи Яковлевны) и Никита Филиппович (отец учительницы начальных классов Екатерины Никитичны) на своей бестарке.

А тут дождь! Я побежал к бакенщику, говорю, так и так, надо мне попасть на тот берег. Перевези своей лодкой!

— Да ни дай Бог! — перекрестился он. — Немцы меня сразу же расстреляют вместе с тобой. Это же навстречу Красной Армии, понимаешь? Сюда можно, а туда — нет. Запрещено!

Ну, короче, увидел я, что дела не будет... Пересидели мы с мужиками дождь и поехали назад. Дорогу развезло, из-под колес комья грязи летят...

Догоняем по дороге бедку, едет в ней молодая женщина... А конь у нее большущий, а идет медленно-медленно.

— Тебе, может, погонщик нужен? — спросил я.

— А то и нужен! Видишь, еле плетемся.

Я пересел к ней, а мои два Никиты поехали в село без меня. Мы с той молодкой познакомились. Оказалось, что она секретарь в колхозной конторе, везет очередной отчет коменданту. Ну, приехали туда, куда ей надо было. Пока она управлялась у коменданта, я гулял.

Наконец, поехали мы назад. Привезла она меня домой и уехала. Мужики тут же спрашивают:

— С кем это ты приехал?

Я рассказал, что женщина ехала по делам к коменданту и я попал к нему вместе с ней. Мол, поговорил с комендантом, все разузнал... Короче, соврал им.

— Что комендант сказал? — спрашивают.

— Сказал, что мы дураки, что незачем нам было срываться со своего места и слепо покоряться полиции, что из наших краев еще никто не уезжает... — ну и все такое прочее наговорил им.

— Так тогда то... давайте так, — соображают мужики, — Может, будем возвращаться?

— Давайте, — согласился я.

Мы опять запрягли лошадей и поплелись назад. Приехали к переправе, ждем, что будет дальше. Когда немцы ничего... пропустили нас. Видим, там едут их отступающие части: те туда, те сюда... Заехали мы в Запорожье.

Тут начало вечереть. Значит, надо останавливаться на ночлег. Кони устали...

Только распрягли лошадей, сами расположились, как заявляется сюда наш начальник полиции, Андрухов!

— А это что такое?

— Да мы... — говорим, — возвращаемся...

— Нет! Немедленно отправляйтесь на ту сторону Днепра! Немедленно!

Все. Нельзя ехать домой. Мы же хотели... думали опять где-то пересидеть. Ну, значить, будем ночевать тут.

Побег и новый угон

На нашей подводе ехали кроме Самуила Григорьевича Пиваков Александр Григорьевич[39], Алешка Ермак, это зять Самуила Григорьевича, и я.

Самуил и говорит: