Эхо во тьме

— О какой причине ты говоришь?

— Их Бог не живет в храме.

Сказанное Сатиром остро напомнило Марку то, что когда-то говорила ему Хадасса, и он заинтересовался.

— А что ты знаешь об иудейском Боге?

— Только то, что когда-то, очень давно, слышал от одного узника на том самом корабле, о котором ты сейчас говорил. Но тебе это вряд ли будет интересно.

— Наоборот, мне это очень интересно.

Сатир на минуту задумался.

— Тот человек был иудеем. Как нам говорили, бунтовщиком. Где бы он ни появлялся, там всегда возникали беспорядки. И когда я встретился с ним впервые, он находился под конвоем сотника Юлия из полка Августа, и его везли в Рим, чтобы судить перед кесарем за совершенные им преступления. Позднее я слышал, что ему отрубили голову. Звали его Павел, он был из Тарса. Наверное, ты слышал о нем.

Марк слышал о нем, но лишь от тех, кто оскорблял апостола и смеялся над его проповедями о каком-то всемогущем и любящем Боге.

— И что тебе сказал этот Павел?

— Он сказал, что Бог послал Своего единственного Сына, чтобы Он жил среди людей и был распят за наши грехи, чтобы мы могли возродиться и жить на небесах с Богом Отцом. Через этого Христа, как называл Его Павел, все люди могут обрести спасение и иметь вечную жизнь. Никто его не слушал, пока не ударил Эвроклидон.

Марк знал, что так называются страшные бури, которые потопили не один корабль.

— Павел нас тогда заранее предупредил, что мы понесем большие потери — потеряем не только корабль и груз, но и человеческие жизни, — сказал Сатир.

— Ты же говорил, что никто не погиб.

— Да, это так, но я уверен, что это произошло потому, что Павел молился за нас. Я думаю, его Бог дал ему то, о чем он просил, — наши жизни. — Сатир налил себе немного вина. — Подул жестокий ветер, и нас бросало по волнам. Мы направились к Клавде, чтобы пристать там, поднять корабль и обвязать его. Но у нас ничего не получилось. Когда мы поплыли дальше, буря стала еще сильнее. Мы стали выбрасывать в воду груз. На третий день пришлось выбросить за борт корабельные снасти. Звезд видно не было, поэтому мы не знали, куда нам плыть. Мы вообще не знали, где мы находимся. Просто плыли вслепую. И все матросы и пассажиры, конечно же, боялись за свою жизнь. Все… кроме Павла.

Сделав паузу, Сатир наклонился вперед и отломил себе немного хлеба.

— И вот, именно в самый разгар бури Павел встал и сказал, что погибнет только корабль. Буря была страшная, и ему приходилось кричать, чтобы мы услышали, но он был абсолютно спокоен. Он сказал, что ангел его Бога помог ему твердо знать, что именно так все и произойдет. Он говорил, чтобы мы ничего не боялись. Он еще сказал, что корабль выбросит на какой-то остров, но никто не погибнет.

Слегка улыбнувшись, Сатир покачал головой, вспоминая такое чудо.

— У меня было такое впечатление, что Бог Павла хотел оставить его в живых, чтобы он говорил с кесарем, и поэтому спас его, а вместе с ним и всех нас.

— Это могло быть и совпадение.

— Может быть, но я убежден, что нет.

— Почему?

— Чтобы понять это, нужно самому это пережить, мой господин. Никогда раньше и никогда потом я не видел больше такой бури. Кораблекрушение и смерть были просто неизбежны, а Павел был абсолютно спокоен. Он совершенно не боялся смерти. И нам говорил, чтобы мы не боялись. Он взял хлеб, поблагодарил Бога и съел этот хлеб. Можешь себе такое представить? Он спокойно ел среди хаоса. — Сатир покачал головой, заново переживая то, о чем рассказывал. — Такой веры я ни у кого никогда не видел до того случая, и редко видел после.

Сатир обмакнул кусок хлеба в вино.

Марк вспомнил, как Хадасса спокойно шла по песку арены, не обращая внимания на беснующуюся толпу и рычание львов.

Сатир взял кусок соленого мяса.

— Когда видишь такую веру, понимаешь, что в ней что-то есть.

— А может быть, это было только его собственное заблуждение.

— О, нет, тут было не заблуждение. Павел знал, что говорил. Бог открыл ему все, что будет. Павел сказал, что корабль погибнет. Так и произошло. — Сатир стал есть мясо.

— Дальше… — сказал Марк, позабыв, заслушавшись, про свой аппетит.

— Корабль стал разламываться, и воины хотели убить узников, чтобы не дать им убежать, — рассказывал дальше Сатир. — Потому что, если бы те убежали, тогда и воинам было бы несдобровать. Юлий остановил их. Когда это случилось, те, кто мог плавать, стали прыгать за борт, и мы все поплыли на досках и на других предметах, которые можно было раздобыть на корабле. Мы оказались у берега Мальты. И никто тогда не погиб. Никто, мой господин. Это было невероятно.

— Может быть, — сказал Марк. — Но почему ты думаешь, что всех вас спас этот иудей Христос? Почему бы не воздать за это хвалу Нептуну или другому божеству пантеона?

— Потому что каждый из нас молился своему богу и взывал о помощи. Брахме! Вишну! Варуне! Никто из них не ответил. А потом на Мальте произошли еще более удивительные вещи, которые убедили не только меня, но и всех остальных в том, что Павел служит всемогущему Богу.

Он видел, с каким интересом Марк его слушает, и пытался ему все объяснить.