Эхо войны

– И снова не согласен, – качает головой Хирург и, пожевав губами, добавляет: – Мне кажется, это мы сами себя позвали.

– Как это? – удивляется Чапай.

– А вот так! – Хирург снова злится, начинает буквально выплевывать слова. – Тебе, может быть, не понять, но есть такое иррациональное чувство: совесть. Вот ты, умный человек, приехал в Зону, огляделся и что подумал? Что эти чудесные камешки, артефакты – они стоят много денег, и поэтому надо их таскать барыгам, а все остальное тебя не касается, правильно? А я, дурак, посмотрел на Зону и понял совсем другое: что это последнее предупреждение. Что уже дальше некуда – мы подобрались к самой черте. И следующий шаг будет последним. Даже не шаг, а так – полшажочка всего осталось…

Хирург хватает бутыль, расплескивая, наливает себе одному, залпом выпивает и даже не морщится. Потом закуривает и уже спокойным тоном заканчивает:

– И Армада этот настрой мой почувствовала. Поэтому и стал возможен контакт. Продолжая аналогию с компьютером: система обнаружила устройство, работающее на нужной частоте, и процессор дал команду подключить его к себе.

– Значит, мы теперь тоже на нужной частоте, – заявляю я.

– Может быть, – соглашается Хирург. – Только мне кажется, что если система еще как-то шевелится, то главный процессор сгорел.

– Ты уверен, что она свернула к «Сатурну»? – шепчет Чапай.

– Уверен.

– Я туда не пойду!

Он нервно дергает головой и замирает на месте. Я тоже останавливаюсь. По краям дороги тихо шелестят темные кроны деревьев. Внизу белеет полоска моста. Над головой искрятся звезды. Тропинку, ведущую через рощу, почти не видно, но я угадываю ее начало по узкой проплешине в придорожных кустах.

– Чапай, не очкуй! – прошу я по-доброму.

– Это называется здравый смысл! – огрызается он.

– Не льсти себе. У того, кто пошел в Зону ночью, по определению не может быть здравого смысла.

– На «Сатурн» даже не сунусь! – упорствует Чапай. – Я там был, понял? Я их сжигал! Я видел, что это такое!

– Я сейчас пойду. Вместе с амулетом. А ты можешь остаться. Без амулета.

Чапай смотрит назад, в темноту. Блок ПНВ загораживает верхнюю половину лица, но я вижу как кривится его рот.

– Сука! – шипит Чапай и толкает меня на тропинку.

Зона дарила киношникам много сюжетов. Преимущественно для ужастиков. У сталкеров эти фильмы пользовались особой популярностью. Правда, смотрели мы их как комедии. И все натужные попытки прославленных режиссеров передать ужасы Зоны вызывали только улыбку. Потому что реальность – та, которая рядом, на расстоянии вытянутой руки, – намного проще. Эта простота как раз и есть основная составляющая подлинного страха.

Но пару лет назад в Зоне произошла история, которая как будто была придумана в Голливуде. Начало классическое: по Сети проносится экстренное сообщение от сталкера по имени Кочегар. Он пишет, что зашел на базу у завода «Сатурн» и обнаружил, что народ валяется где попало, кругом кровавая блевотина, вроде живы, но не могут даже пошевелиться. Типа – какая-то эпидемия. На уточняющие вопросы ничего внятного ответить не может. Потом от него поступает сигнал SOS. Потом он перестает выходить на связь.

Постепенно убеждаемся, что это не шутка: на «Сатурне» обитает довольно много народу, сталкеры пытаются связаться со своими знакомыми – никто не откликается. Сообщение быстро обрастает тревожными комментариями. Общество собирает отряд, человек в двадцать. Слово «эпидемия», употребленное Кочегаром, вносит существенную коррективу: на «Сатурн» идут только те, у кого костюмы с замкнутой системой дыхания.

Сам завод необитаем, база находится в здании бывшей водонапорной станции. Это хорошее место: прочные стены, обширные подвалы, и, главное, оборудование еще работает – на базе всегда есть чистая вода: на «Сатурн» ходит мыться вся Зона.

Отряд подходит к базе – двухэтажному зданию, огороженному крепким бетонным забором. Рядом торчит водонапорная башня, по форме напоминающая гранату времен Второй мировой. Ворота чуть приоткрыты. Сталкеры острожно заходят за периметр. Двор пуст. Идут внутрь. Уже в коридоре за дверью натыкаются на тела. Несколько сталкеров лежат на полу, головой в кровавых лужицах. Возле одного тела – Кочегар, он вяло шевелится, пытаясь подняться на руках. Изо рта вытекает багровая слизь. Говорить он не может, только слабо жестикулирует.

Степаныч, давний напарник Кочегара, подбегает на помощь товарищу, хочет его поднять, но тут же с криком отдергивает руку. В перчатке, прямо посреди ладони, зияет дыра, как от пули. Степаныч некоторое время недоуменно рассматривает перчатку, потом вдруг сгибается пополам. Судорожно откидывает колпак шлема – его тошнит. Рука шевелится, будто нащупывает кого-то из товарищей. Но сталкеры мгновенно сориентировались: отошли подальше, ощетинились стволами. Степаныча тошнит не переставая. Вдруг непереваренные остатки завтрака окрашиваются в красный цвет. А потом из его рта на пол валятся несколько покрытых кровавой слизью червяков. Червяки похожи на опарышей, только крупнее. Побарахтавшись в блевотине, опарыши синхронно ползут в сторону людей…