Эхо войны

       - Что, мужем любуешься? - спросила Тикки, заплетая перед зеркалом из длинных темных волос что-то замысловатое и плотно прилегающее к голове - так ее изящные, пушистые, но маленькие ушки казались хоть немного больше.

       - Вроде того, - я пожала плечами, и пластиковый квадратик отправился в утилизатор.

       И почему все так уверены, что я пошла в армию за мужем?...

       Все гораздо проще - я ушла в армию от него.

Глава шестая

       Вы, право, не мужчины, а дети, если женщина может внушать вам такой страх!

    Александр Дюма

       Посланник до ломоты в пальцах сжимает рвущиеся из рук поводья. Муфтар нервничает и приседает на задние лапы. Приходится изо всех сил тянуть за задубевшие ремни, чтобы он не улегся прямо на снег.

       На то, чтобы обогнуть крутобокую скалу размером всего лишь с дом, уходит почти четыре лучины - а ведь впереди еще почти два дневных перегона.

       Солнце садится, и посланник поднимает голову в слабой надежде, что поднимающийся ветер разгонит низкие облака. Но пришедший Ветер приводит за собой подругу-Воду. Та смеется, взмахивает снежными рукавами - и на землю слетает метель.

       Резкие порывы рвут с головы капюшон, а муфтар норовит развернуться и убежать в узкую расселину. Не зря говаривали старейшины, что муфтары чуют бурю...

       Посланник вжимает голову в плечи и посылает зверя вперед - к горной долине, где заканчивается тореная тропа перевала и начинается путаница извилистых тропок. Завтра поутру он достанет карту и будет угадывать, которая из них нужная. А сегодня - хоть бы добраться туда...

       Темнота опускается неспешно, отгоняемая безумной снежной пляской, так и норовящей выдернуть из седла, подвернуть ноги муфтару, запутать и заплутать.

       Впереди показываются две скалы, почти сомкнувшиеся в арку. Посланник подгоняет зверя, но тот недовольно крутит головой, нехотя вползая в долину. Шаг, другой - и он оседает на брюхо, подбирая лапы под себя.

       Посланник бросает поводья и соскальзывает с седла. Закоченевшие пальцы начинают отвязывать от седла мешки - рядом есть пещеры, где можно переждать непогоду, зверь же сегодня никуда больше не пойдет.

       Снег застилает глаза, но темная дыра пещеры - вот она, рядом. Посланник опускает на каменный пол свою ношу, сует рукавицы за пояс и откидывает капюшон. Длинная снежно-белая коса, перевязанная по-женски, падает на плечо. Посланница вздрагивает - болезненно обостренный слух доносит едва слышный вздох за спиной.

       Ее коса взвивается в воздух от резкого разворота, и яркие глаза, зеленые, как листья лицинии по весне, успевают заметить мелькнувшую у входа фигуру со сжатыми кулаками, щетинящимися когтями парных картайт.

       И цеховым клеймом Деревянной гильдии на запястье.

       Убийца бросается вперед, жалея, что уже слишком темно, чтобы стрелять. А посланница только и успевает, что наотмашь ударить мужчину подхваченным за лямки мешком. Удар "когтей" приходится в дубленую кожу, вспарывая ее на ленты. Из разрезов начинают струйками сыпаться самоцветы, разлетаясь по каменному полу.

       Посланница падает на колени, и сразу же бросается вперед, в ноги убийце, ныряя под взвившуюся в ударе карайту. Когти второй вцепляются в тяжелый меховой плащ, пробираясь глубже, через куртку, рубахи и накидку к живому телу.

       Она всем телом толкает убийцу назад, и мужчина падает на спину, не удержавшись на влажном камне. Посланница обеими руками хватает его за свободное запястье и колотит о скалу, плача от боли в раздираемой карайтой спине.

       Разбитый до кости кулак наконец разжимается, и оружие падает на измазанный кровью пол. Она откидывает ее подальше, не глядя, уже почти не думая - мужчина вырывает из захвата руку и швыряет посланницу о стену. Неровный выступ приходится в затылок, и она затихает.

       Карайта на правую руку с едва слышным звоном отлетает в дальний угол и ложится поверх рассыпавшихся самоцветов, забытая за торопливым обыском тела - у убийцы не так уж много времени. Сроки тоже прописаны в контракте.

       На тумбочке у койки надрывался переговорник.

       Я с трудом открыла глаза и обнаружила, что спала поперек кровати, не раздеваясь и не снимая сапог. А еще - что меня не подняли по общей побудке. С чего бы это?...

       Переговорник продолжал верещать.

       - Небеса не принимают, - процедила я в микрофон. - Так что звоните завтра или обращайтесь в Бездну.

       - Так-то вы приводите души прихожан к гармонии с Миром? - узнаваемо хмыкнуло в переговорнике. Я подавила малодушный порыв засунуть гарнитуру под подушку и больше никогда оттуда не доставать.

       - Вы что-то хотели, фарр Бэйсеррон? - от безупречно-вежливого тона у меня свело челюсти.

       - Что я хотел, я, кажется, сообщил вам еще вчера. И просил быть до завтрака - у меня, знаете ли, масса других дел. Сейчас первая дневная вахта, и я начинаю понимать, за что вас так не любит Этан.

       - Десять минут, - я упала лицом в подушку. Этан - это комендант. Даже у Мертвяка, как ни странно, есть имя. - Столько вы подождете?

       В переговорнике недовольно, но согласно гмыкнуло. Что б тебя эйра в Бездну унесли...