Эхо войны

       Торрили не ответил, пустыми глазами глядя в окно.

       Вот так... В Бездну это все. Гордому противятся сами боги, куда уж мне. И спасать того, кто этого страстно не хочет...

       - Прощайте, - я пересекла комнату, потянулась к двери и замерла от одного слова:

       - Почему?...

       - Мне показалось, или здесь не нуждаются в моих услугах?... Что еще мне здесь делать? - слова срывались с губ, резкие до грубости, и именно это заставило остановиться. - Извините. Но это так.

       - Идите сюда, - комендант требовательно протянул ко мне руку, опустив голову, прикрыв тусклые глаза. Волосы длинными встрепанными прядями закрыли лицо.

       Видимо, я шла медленно. Видимо, он боялся передумать. Потому что сам шагнул мне навстречу, стремительно, как делает бросок змея. На лоб неожиданной тяжестью опустилась чужая рука.

       - Да, я трус, - с нажимом процедил мужчина. - Я действительно боюсь, что вы будите сниться мне всю оставшуюся жизнь.

       Мир покачнулся, и пол стремительно ринулся навстречу.

    ***

       Первая мысль была о том, что Торрили уже дошел и до попытки умышленного убийства. Вторая - о том, что лучше бы он довел ее до конца.

       Тело казалось стеклянной игрушкой в сетке трещин. Одно движение - и оно рассыплется в колкую труху. Невыносимо зудела кожа, на затылке пульсировала практически незаметной на фоне остального болью шишка.

       Я открыла глаза и обнаружила, что сижу в кресле в приемной. Секретарши не было, поэтому вставать я не спешила, боясь, что со мной действительно что-то не в порядке.

       Пытаясь почесать попеременно шею, лоб и подбородок, я окончательно сбила бинты. Да что там такое?... Я вытащила из нагрудного кармана зеркальце, ожидая увидеть новый виток кошмара пластического хирурга, и...

       Зеркальный кружок выскользнул из пальцев и с жалобным звоном упал на пол, расколовшись пополам.

       Я осторожно наклонилась и посмотрела в разлетевшиеся половинки. Нет, не галлюцинация. Это действительно мое лицо, то, что было у меня раньше, до того... С тонкими, почти неразличимыми ниточками шрамов. Единственное доказательство, что таким оно было не всегда...

       Я принялась остервенело сдирать бинты с шеи, с рук... Та же ровная, здоровая кожа, те же волосяные ниточки шрамов.

       Дальше все было очень просто. И очень сложно.

       Первый раз в жизни - той, другой жизни я не сделала то, что должно. А просто поднялась и пошла в медпункт - сказать Ремо, что процедуры отменяются.

       Как выяснилось, я тоже трусиха.

       На лице врача был написан шок. На немой вопрос я лишь развела руками: я действительно не знала, как это объяснить. Правда, скорее с моральной, чем с физической точки зрения.

       Прочие увечные из нашего "отряда" все еще лежали на обследовании в амбулатории, и я пошла с визитами - просто, чтобы заполнить чем-то время.

       И не думать.

       У кровати Зимы, сложив тонкие руки на коленях, сидел Коэни и что-то тихо говорил. Тот покорно слушал, ни разу не вставив ядовитый комментарий, хотя по лицу можно было подумать, что его призывают не иначе как пойти нянечкой в детский сад.

       В дверях палаты в шоке застыла Тисса, изумленно созерцавшая эту противоестественную картину. Хмыкнув, я тихо дала задний ход.

       Соседняя палата была не так популярна, и я осталась.

       Компанию очнувшемуся поселенцу составлял вездесущий Тео и, похоже, вместо рассказа о современных релиях травил ему какие-то сомнительные байки - при виде меня чувство вины явственно проступило на улыбчивой мордашке.

       - Расслабьтесь, рядовой, мы не на фронте, - я уселась на соседний стул верхом. - Да и я тебе больше не начальник. Разнес документы?

       - Да. А... - он, наконец, понял, что именно было не так. На меня пролился очередной дождик из поздравительных словес. Недоуменно разводить руки и благословлять небеса пришлось вторично.

       - Как вы? - спросила я у того, к кому, собственно, пришла.

       - Неплохо, - тихо ответил ремен. Его звали Шеско Тауче, и, как я поняла из короткого нашего разговора на корабле, он был из псионов, приставленных к информационным архивам - говорил ремен на сильно устаревшем всеобщем, который и сам знал не слишком хорошо, поэтому в некоторых областях понять его было сложно. - Это всего лишь анабиоз, травм у меня нет. Мне сказали, что на корабле больше... не выжил никто? - мужчина внимательно посмотрел на меня.

       - Скорее всего. Проверить, не находится ли кто-нибудь в таком же состоянии, что и вы, у нас не было возможности, а больше... Если бы после нападения остались выжившие, думаю, корабли Солярики в свое время здесь бы встретила ременская колония.

       - Эта планета... Деррин... Разве она не была уже колонизирована? До нашего прилета?

       - По официальным реестрам колонизации - нет, - удивленно ответила я. - Почему вы так решили?

       - Мне показалось... Не обращайте внимания, - ремен нахмурил светлые брови и спустя несколько секунд сказал: - Ведь это военный форт? Вы... собираетесь вернуться?...

       Я не спросила, куда.

       - Если бы решала я, то вернулась бы, с ротой солдат. Но такие вопросы вне моей компетенции.

       - Не возвращайтесь, - он подался вперед, привстав с постели. - Он убьет вас. Даже если вас будет две сотни. Или две тысячи - это не имеет значения.

       Я не спросила, кто.