Эхо войны

Штабной быстро прошелся вдоль строя, вяло качая головой. Его правая рука была неестественно вывернута, рукав оторван, по куртке и штанам разбегались ручейки порезов и дыр. Поэтому никто особо не удивился, когда, получив по рации сообщение о том, что объект доставлен на базу, он отбыл на дайре, предоставив нам добираться до гравилетов самостоятельно.

Взводный из Карелла, оставшийся за старшего, установил подобие порядка, и отряд нестройной колонной двинулся в обратный поход по трущобам.

Оглядываясь назад, на суетящуюся на этой крохотной площади бригаду «уборщиков», на подъехавших медиков, пакующих на носилки неходячих раненых, я думала о том, что местное руководство, возможно, ошиблось.

Одной чумной команды может и не хватить.

Рука у штабного оказалась сломана, как того и следовало ожидать, — в двух или трех местах. Спустя два выезда «на отлов» отряд даже проникся к нему своеобразным уважением — майор упорно продолжал выходить на операции вместе со всеми, на удивление метко стреляя с левой руки, и проявляя поразительную для неполевого военного способность не путаться под ногами во время боя.

Этим мне он не нравился люто, до скрежета зубовного. Я чуяла врага печенкой, нюхом, — чем хотите назовите, но это была угроза.

Я была с ним неизменно вежлива и мила, я почти втерлась в тощие ряды его подручных — и смотрела, смотрела, смотрела… Вовсе не потому, что сержанту хотелось бы иметь компромат, нет. От этого северянина на выстрел несло катастрофой, я же всего лишь пыталась понять, где она разразится.

— Говорят, вы были ватаром форта, — вопрос–утверждение над головой прозвучал слишком неожиданно — я не слышала, как подошел сам источник моего беспокойства. — А еще говорят, вы служили в Корпусе, — голос равнодушный, небрежный. Он действительно думает о чем–то своем, почти постоянно, и это вовсе не зачистка территории провинциального города. — О вас вообще много говорят, вы знаете об этом, фарра Морровер?

Я оторвалась от полировки наплечника и подняла глаза.

— Как вы заметили, я ватар, который служил в Корпусе. Было бы странно, если бы об этом не говорили.

— Я не могу понять, как вы попали сюда. Вы не родились на Деррин. Странная карьера для… столичной жительницы?

— Да, вы правы. Наверное, повезло? — я улыбнулась. Одними губами.

— Как же вы вляпались во все это? — рассеянный, блуждающий взгляд вдруг остановился и сфокусировался. Глаза у него были жутковатые — я не знала, что радужка вообще может быть такого цвета: темно–белая, с узкой серой полосой по краю.

Они смотрели не просто пронзительно, они прошивали насквозь.

— Всего лишь повезло, фарр, — и почему не покидает меня ощущение, что вопрос был вовсе не о карьере?…

— Не стоит бесконечно испытывать везенье на прочность, — бесцветные глаза снова подернулись туманом, взгляд ушел в себя.

— Я… — раздалась трель переговорника. Незнакомый номер, срочный вызов. — Извините.

— Через полчаса построение. Пришла ориентировка на эту ночь.

— Я не задержусь, — переговорник не унимался.

— Хорошо, идите.

Я вышла из казармы, зашла за угол, туда, где задняя стена почти примыкала к забору.

— Да?

— Орие? Почему с тобой опять невозможно связаться?!

— Рой?… — пауза. Я искренне понадеялась, что ослышалась. — Разве ты звонил мне?…

— О боги, Орие, неужели ты окончательно превратилась в дуру? Естественно, я звонил! Где ты сейчас? — резкость вопроса, весь этот незабываемый тон вернули меня на землю как нельзя более прочно. Да, это Рой. Такое отношение к собственной жене не подделаешь, как ни старайся.

— На Деррин, как и пятнадцать лет назад. А вот ты где, если можешь вызывать меня по переговорнику?

— Я спросил, где конкретно ты сейчас находишься?

Я назвала материк и город. Подумала и добавила:

— Городская военная база. Казарма номер четыре, южная стена, у забора. Координаты для точной бомбардировки указать?

— Не хами, — в наушнике послышался треск. — Нам нужно встретиться. Сегодня ночью, в восточном районе, у склада сталелитейного завода. Четвертый ангар.

— Что?… Ты в городе?! — я впала в ступор — физический и умственный. Что тут творится? Что, бесы меня разбери, может происходить на захолустной планетке, если даже Рой здесь?!… Я с трудом пробормотала: — Что ты здесь делаешь?

— Я здесь неофициально, — отмахнулся он. — Поэтому не вздумай кому–нибудь разболтать. В два часа, четвертый ангар, запомнила?

— Да уж не ребенок, Рой! — процедила я. — Два часа! В городе военное положение! Как я выйду за пределы базы ночью, не говоря уже о том, чтобы пройти на другой конец города?! По крышам буду прыгать?! — тут я вспомнила еще кое–что и отрезала: — В любом случае сегодня нас отправляют на отлов. Так что, будь добр, обзаведись маскирующим амулетом и, если хочешь со мной поговорить, приди к воротам части. Днем. Или ночью — будем перекрикиваться через забор.