Эхо забытого дня (СИ)

На меня накатило раздражение, а ещё очень хотелось спать, и Венера сейчас была совсем не к месту. Мало мне было ссоры с родителями, которые взбесились из-за того, что я не стала поступать дальше и идти по их стопам, и квартиру сняла подальше от них, тут ещё Юра и его сестрица, которую я зачем-то впустила.

— Я отправляюсь спать, а ты, если хочешь, можешь сидеть здесь, — уходя в другую комнату, сказала я. — Юра уже взрослый мальчик, он быстро меня забудет.

— Он любит тебя больше жизни, — зайдя в комнату, сказала Венера. — Ты реально собираешься спать, пока он изводит себя и превращается в алкоголика?

— Послушай, ты — его сестра и семья, ты за ним и присматривай, а мне нужно выспаться и вновь взяться за картины, у меня цель есть, — укрывшись с головой, огрызнулась я, чувствуя, как стремительно засыпаю. — Тебе не со мной надо быть, а с ним.

— Может быть, но… — что там было за «Но» я так и не услышала, поскольку уже мирно посапывала.

Проснулась я глубоким вечером, Венеры не было, зато был идеальный порядок и приготовленная еда. Вздохнув, я открыла на кухне окно и закурила, хотя и держалась уже несколько месяцев. Сейчас мне было это необходимо, как и выветрить её запах из своей квартиры.

Конец флэшбэка.

— Алиса, — сквозь пелену тьмы до меня донёсся до боли знакомый голос. — Ты должна очнуться, тебе нельзя здесь умирать. Я так много ещё тебе не сказала. Мы много чего ещё не сказали друг другу.

Клянусь, даже потеряв память, я узнаю этот голос. Такой сильный, со слегка заметной хрипотцой, который однозначно принадлежал зеленоглазой заразе, которая каждый раз умудрялась разрушить всю мою жизнь и сломать все стены спокойствия, которые я так тщательно выстраивала.

С огромным трудом я всё же смогла открыть глаза. На мгновение мне показалось, что около меня сидит Венера, закрыв лицо руками, но этот образ тут же развеялся, и передо мной нависла Марина.

— Ты очнулась, — вытирая слёзы, хрипло сказала моя «половинка». — Врач сказал, что ты очнёшься только завтра.

— Какой ещё, к чёрту, врач и почему на улице так темно? — приняв сидячее положение, спросила я.

Неожиданно я поняла, что боли больше нет, то, что казалось лишь несколько минут назад пыталось раздавить мне черепную коробку, просто отступило. Как волны отступают от берегов, эта боль ушла, но что-то подсказывало мне, что она ещё вернётся.

— Ты потеряла сознание, и я никак не могла привести тебя в чувства, вот и вызвала скорую, — вытирая слёзы, сказала Марина, уже более спокойным голосом. — Они не стали забирать тебя в больницу, сказали лишь, что у тебя переутомление и сильный недосып. Почему ты мне не сказала, что не спишь нормально? — мгновение и блондинка разозлилась, что, в свою очередь, разозлило меня.

— И что бы ты сделала? Почитала мне сказку на ночь? — зло выплюнула я. — Тебя это вообще не касается! Какого чёрта ты лезешь в мои дела?!

Меня колотило от злости, хотелось рвать и метать. Я уже хотела соскочить с дивана и уйти подальше от раздражающей меня девушки, но мне не дали.

Притянув меня за футболку, она накрыла мои губы своими, солёными от слез, губами. Не знаю почему, но я дала ей углубить поцелуй, чувствуя на языке противный вкус грецких орехов, которые она просто обожала.

Я не отвечала, она целовала: дико, больно и до крови, будто желая выплеснуть всю боль, что накопилась в ней. Она не останавливалась, а меня начало подташнивать. Мне не было противно целовать девушек, просто стало плохо от мысли, что я, возможно, уже никогда не почувствую горький вкус помады Венеры.

Эта мысль так неожиданно пронзила мою голову, что мне просто стало страшно. До дрожи во всём теле. Пытаясь отогнать образ Венеры, я ответила на поцелуй Марины, наваливаясь на неё всем телом и вдавливая в диван.

— Кирилл где?! — практически прорычала я.

— У твоих родителей, — с затуманенными от страсти глазами простонала в ответ Марина, выгибаясь мне навстречу.

Этого было достаточно, чтобы забить на всё и просто бежать. А по-другому эти касания к разгорячённой коже не назвать. Стягивая с Марины одежду, кидая в сторону её лифчик, с силой стаскивая с неё трусы, слыша, как они рвутся, — я бежала от образа, что преследовал меня.

Марина стонала, громко и несдержанно, как гроза над полем в ясную и безоблачную ночь.

Я хотела, чтобы она стонала, не прекращая и ещё громче, ещё более страстно, я будто хотела заделать её стонами дыру в своей душе, которая так неожиданно открылась.

— Боже, — Марина развела в сторону согнутые в коленях ноги, предоставляя мне простор для действий.

Я не стала медлить, но не позволила себе коснуться языком её промежности, а просто ввела в неё сразу два пальца, ещё сильнее вдавливая в кровать. Ахнув, Марина впилась мне ногтями в шею, притягивая для поцелуя, от которого я увернулась, и девушка просто закричала мне в шею, насаживаясь на мои пальцы, которых внутри неё было уже три.