Эхо забытого дня (СИ)

— Тебя спасли не врачи, — совсем тихо ответила мне Венера.

— В смысле? — я, конечно, помнила слова другой себя, но кто, если не врачи, всё же удержали мою душонку на земле?

— Твоё сердце забилось само через несколько минут, как они перестали бороться за твою жизнь, — голос Венеры резко охрип, а сама она заметно задрожала. — Они вышли к нам, ко мне и Жанне с Эльвирой. Врач принёс свои соболезнования, а потом, буквально через минуты две после этого, мы услышали крик других врачей, которые кричали о том, что ты жива, — Венера усмехнулась и, кажется, взяла себя в руки. — Кто-то из персонала хотел звонить уже в Ватикан, но тот докторишка заявил, что просто машина подвела, мол, твоё сердце работало… Но всё это бред.

— Почему? Думаешь, меня спасло какое-то чудо, и никакого сбоя не было? — заинтересованно спросила я.

— Они не могли не видеть, что твоё сердце не бьётся, они ведь вскрыли тебе грудную клетку, — Венера поморщилась. — Эти чёртовы скептики, не верят собственным глазам.

— Ну, не все готовы пропустить в свою жизнь чудо, да и им проще взять все заслуги на себя, знали ведь чью дочь спасали, — пожала я плечами.

И правда, родители более чем щедро отблагодарили моих “спасителей”, правда на этом вся их забота и закончилась. Сейчас они были на другом конце земли и вернуться должны были только через несколько месяцев. Сказать честно, я впервые была этому не рада. Как бы у нас ни складывались отношения, но я всё же любила их, как и любой другой ребёнок любит своих родителей, невзирая на их плохие стороны.

— Ладно, я расскажу тебе о том, что было, когда я была в коме, — решила я.

— А разве не я должна рассказывать об этом, или ты всё же и правда бестелесным духом летала здесь? — Венера усмехнулась, но я видела в её глазах, что она не так уж и не верит в такую возможность. И куда только делся весь её скептицизм? Да, эти все события всё же изменили нас.

— Нет, я не была духом, я была собой и не собой в то же время, это было не моё тело и… не моя жизнь, — я глубоко вздохнула и посмотрела на девушку; она ждала продолжения, и не было даже намёка на усмешку.

Да, доверия у нас было хоть отбавляй, с другой стороны, может, и с ней случилось что-то странное, необычное и мистическое? Ага, помимо известия о том, что у неё есть ещё один брат, который убил Юру, чуть не убил меня, следил за нами всеми и вообще является не совсем адекватным человеком. Зато в моём мире он притащил не меч, а пистолет, а значит, является вполне вменяемым, чтобы его посадили в тюрьму, а не в дурку.

— Так ты расскажешь? — Венера вырвала меня из “радужных” мыслей.

— Ладно, слушай.

С самого детства я любила слушать и наблюдать, а не говорить. Это очень помогло мне при создании картин, ведь я видела глубь вещей и умела показать это на холсте, но разговоры?.. Да уж, не моя стихия, я могла спокойно врезать обидчику, но сидеть без движений в кресле и болтать…

Я запиналась местами, выпила две кружки чая, ибо горло высыхало, как земля под палящим солнцем. Венера слушала, не перебивала, где-то хмурилась (чаще всего это происходило, когда я говорила о Марине), ходила мне за чаем, ведь самой мне было это трудно сделать, хоть я и была готова скакать по квартире, сидение на одном месте меня утомляло.

Наконец, когда я закончила, мы замолчали. Венера думала о чём-то своём, а я просто была рада, что выговорилась. Как бы тяжело мне не было делать это, на душе стало заметно легче. Наконец, она заговорила, голос её был тихий и спокойный:

— Значит, последняя воля Юры, да? — на губах появилась какая-то грустная улыбка.

Превозмогая боль, я доковыляла до дивана, на котором она сидела, и, плюхнувшись рядом с ней, взяла её руку в свою и крепко сжала.

— Он любил тебя больше жизни, — тихо сказала я, прижавшись своим лбом к её плечу.

— Но получается, что, если бы я умерла, он бы жил, — совсем бесцветным голосом сказала Венера.

— Не факт.

— И всё же…

— Всё же лучше он, чем ты, — не поднимая глаз, отозвалась я, всё так же прижимаясь к ней.

— Эгоистично говорить так, — сломанным голосом сказала Венера, сжимая мою ладонь в ответ.

— Давно уже нужно было всем понять, что я эгоистка, — я усмехнулась. — Эгоистка, которая всегда будет выбирать то, что любит она, а не то, что любят другие. Но знаешь что?

— Что?

— У всех, как и у меня, есть возможность защищать то, что они любят, — я пожала плечами и наконец посмотрела на неё. — В конце концов, никто и ничем нам не обязан, мы творцы своей судьбы, как бы пафосно это ни звучало.

— Знаешь, тогда я тоже эгоистка, — Венера тоже усмехнулась и прижалась своим лбом к моему. — Я бы тоже выбрала тебя, даже если бы на кону стоял целый мир или вся вселенная.

— Ты и так выбрала меня.

— Да, и уже очень давно, — Венера вздохнула полной грудью и уже без тяжести во взгляде посмотрела на меня. — Так рассказать, что за чертовщина творилась у меня?

— Я уже думала, что ты никогда не расскажешь.

— Я боялась, что ты посчитаешь меня больной.

— Всё было так плохо? — я заинтересованно посмотрела на девушку.

— Не то что плохо, а, скорее, ужасно странно и непонятно.

Венера