Эхолот

Итак, всё шло превосходно. Особенно с тех пор, как моря и океаны перестали быть для Сомова промысловыми зонами, а стали источником наслаждения и восторга. Ничего подобного Иннокентий никогда не видел на суше.

Он узнал, что в Чёрном море живут дельфины-разведчики-пограничники, бычки и блиновидная камбала, что есть там, в глубине, граница, ниже которой – смерть.

Неподалёку от Течения Западных Ветров он подолгу наблюдал китов, плавно парящих в студне океана.

В южных морях весело резвились стайки разноцветных, будто аквариумных рыбок, колючие живые шары старательно прикидывались растениями, а рыба-луна – маленьким небесным телом.

Мурены, барракуды и спруты, морские черепахи, кровожадные морские волки, большие медузы с розовыми и голубыми шляпками, похожими на ночные чепцы добрых тётушек, уютные ламантины, как в “Путешествиях с Национальным Географическим Обществом”, проплывали перед глазами Иннокентия.

Однажды, находясь с очередной экспедицией в Тихом океане и чувствуя особую зоркость, Сомов решил погрузиться с аквалангом.

Он ощутил, что буквально растворяется в воде, что ему мешают снаряжение и костюм; он стал значительно лучше видеть и даже услышал новые звуки; в конце концов, Иннокентий подумал, что вообще нет смысла возвращаться на сушу, лучше остаться жить среди ярких беззлобных рыбёшек, ласковых водорослей и хрупких кораллов, в этом чистом прозрачном кристалле, где у каждого свой ареал, и ни один карась не пытается стать левиафаном.

А потом он заглянул в Марианскую впадину. Вначале кроме тьмы не было ничего. Скоро изображение прояснилось и заставило Сомова содрогнуться – громадное, закованное в багровую, тускло светящуюся броню чешуи, многоглазое чудовище с венцом острых витых рогов на треугольной голове, тяжело копошилось в вечных сумерках дна, придавленное миллионами тонн воды.

После этого Сомов три дня болел и ещё неделю боялся заглядывать в воду. Постепенно он успокоился, и видение впадины стало казаться ему обыкновенным кошмаром, мгновенным сновидением, результатом переутомления. Впрочем, возможно, так это и было. Иннокентий тогда никому ничего не сказал.

Что ж, если не принимать во внимание некоторых тёмных деталей, в те месяцы, пожалуй, исполнилась сомовская мечта (не самая заветная, может быть, но тоже не менее важная) – его жизнь стала насыщенной и разнообразной. И она развивалась.

Заинтересовались Сомовым уёеные. Сначала океанологи. Они зазывали Иннокентия в экспедиции и были страшно довольны, пока Сомов не начал отвлекаться на какие-то незначительные с научной точки зрения предметы: ботинки, гниющие на дне, часы, очки, рамки от фотографий. Кроме того, скоро учёные устали от полной неосведомлённости Иннокентия в вопросах логии и графии океана, и решили, что проще для продолжения исследований справляться прежними обычными средствами.

Океанологов сменили британские ихтиологи, которые долго докучали мистеру Сомову просьбами поискать Лохнесское чудище. В конце концов, Иннокентий согласился и съездил на озеро.

В одном из укромных подводных гротов он обнаружил семейство плезиозавров с двумя маленькими детёнышами, именно плезиозавров, а не плиозавров (которые покрупнее), он потом смотрел в книге по палеонтологии Оксфордского издания; ещё Сомов видел в озере ихтиозавров, доисторических хищников с длинными зубастыми пастями и каких-то существ поменьше, которых не сумел опознать, таких он не видел ни в одной книге по палеонтологии.

Неплохо отдохнув в Шотландии, Иннокентий сообщил ихтиологам, что никаких чудовищ в озере нет.

Некоторое время Сомов помогал археологам, пытавшимся отыскать Атлантиду. Но Валентин быстро занял его другим, – считал, что поиски подводного старого хлама должны приносить деньги, а иначе смысла в них мало.

Потом феномен Иннокентия решили исследовать физиологи. Облепили его датчиками, плющили в барокамере, гипнотизировали и тестировали, не выявили никаких аномалий и патологий, удивлённо пожали плечами и успокоились, отнеся дар Сомова к области, им неподвластной и отпустив его восвояси..

Да, но, разумеется, в первую очередь Сомова заполучили военные (долги приходится отдавать). Для контрразведки Иннокентий искал в глубинах подводные лодки вероятного противника.

Один седой генерал, головастый, как кашалот, со шрамом, вертикально пересекающим бровь, отчего лицо имело трагикомическое выражение, часто беседовал с Иннокентием, называл его юношей и покровительственно похлопывал по плечу тяжёлой широкой ладонью.

Генерал предлагал Сомову стать кадровым офицером, и служить Родине в рядах каких-нибудь внутренних органов, или вернуться в подводники; обещал дать рекомендацию в Военно-Морскую Академию, а там, глядишь, можно будет устроиться в Главное Управление ВМФ, постепенно сделать карьеру, должность достойную получить – заместителя командующего по морским делам - ЗАМКОМПОМОРДЕ. Сомов колебался, а, примерив широченный генеральский китель, стал мягко, но упорно отказываться от заманчивого предложения.