Эхолот

Вдруг Кеша уловил движение в глубине, тёмный всплеск, как будто рыба метнулась. Он вспомнил, как ребёнком тонул в городском бассейне, – в секции плавания, – и отметил, что этот давний полузабытый случай приснился ему на прошлой неделе.

Вот он спускается по никелированной лесенке в воду, погружается плавно по грудь, отталкивается и перестаёт чувствовать опору, и продолжает, и продолжает, и продолжает погружаться. Вода смыкается над головой, свет становится мягче, вокруг тишина, немного болит в ушах, а глаза закрываются сами... и тут что-то тычется сверху в плечо, словно кто-то будит.

Кеша открывает глаза, видит конец шеста, потом машинально, не понимая, нужно ли это, хватается за него руками; разрывая воду, несётся к воздуху, свету, кафельному шелестящему гулу, и просыпается на долгом, тяжёлом вдохе.

Истерическое ржание двух лошадиных голосов, скрип отъезжающего одра и зычный голос почтальона Головастика, с какой-то непривычной досадой понукающего Казбека, отвлекли Кешу от колодца, мыслей и воспоминаний.

В огород слабой походкой вышла мать. В руке её сминалась под порывами ветра телеграмма, – а мать всё пыталась её расправить, – Кеша всегда узнавал эти неизбежно сероватые листки с наклеенными наскоро полосками букв. “Сынок...” – сказала без интонации мама. А он уже понял.

Машинально, не почувствовав укола шипа, сорвал с куста несколько ягод крыжовника и положил в рот, стараясь справиться с дрожью. Потом протянул руку и взял телеграмму, смазав листком выступившую на пальце капельку крови.

ПРИСКОРБИЕМ СООБЩАЕМ ЗПТ ЧТО КАПИТАН-ДИРЕКТОР НИИООИИ “АТЛАНТИКА” ТОВАРИЩ СОМОВ ОВИДИЙ САВЕЛЬЕВИЧ ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ РЕЗУЛЬТАТЕ АВАРИИ АТЛАНТИЧЕСКОМ ОКЕАНЕ ВРЕМЯ ПРОВЕДЕНИЯ ПЛАНОВОГО РЕЙСА НАУЧНО-КИТОБОЙНОГО СУДНА “ИЗМАИЛ” ТЧКЗПТ ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ПОГИБ ТЧК ТЕЛО НЕ НАЙДЕНО ТЧК КОМАНДА КОРАБЛЯ ЗПТ РУКОВОДСТВО НИИООИИ “АТЛАНТИКА” ВЫРАЖАЮТ СОБОЛЕЗНОВАНИЕ РОДНЫМ И БЛИЗКИМ ПОКОЙНОГО ТЧКТЧКТЧК

*

Как они жили потом? Кто не знал такой жизни – никогда не поймёт, а кто знал – не захочет её вспоминать.

Мать Кеши прокляла море; она всё повторяла, что уговаривала мужа не ходить в этот рейс, но он настаивал – последнее плавание перед расформированием Китобойной Флотилии: новая международная конвенция запретила промысел китов и Объединение собирались переводить на добычу рыбы. А может в Институте Океанологии, Океанографии и Ихтиологии закрывали отдел исследования китов. Даже скорее всего, потому что Сомов-старший любил китов и вряд ли мог бы на них охотиться.

И мать говорила, и говорила, и говорила, что всё чувствовала, всё чувствовала, потому что знала, – он без моря не сможет, и слёзы её были солеными как морская вода. Говорила она это часто на протяжении нескольких лет, а потом перестала и научилась опять улыбаться.

Глава третья

Для человека, недостаточно знакомого с повадками левиафанов, попытка выследить таким способом в океанах нашей планеты, не схваченной бочарными обручами, какое-то одно определённое животное, может показаться до нелепости безнадёжной.

Г.Мелвилл. “Моби Дик”.

В двадцать пять лет Сомов-младший женился и превратился, наконец, в Иннокентия. Избранница его оказалась сварливой, дурно воспитанной, да к тому же бесплодной. Чета поселилась в Звёздном городке, – тесть имел отношение к космонавтике. Тут есть смысл приостановиться.

Дело в том, что в детстве Кеша грезил космосом, зачитывался фантастикой, а в старших классах школы всерьёз думал о поступлении в лётное училище, но помешало слабое зрение – он довольно долго ходил в очках с одним заклеенным лейкопластырем стеклом, – окулист и послушные врачам родители пытались подправить глаз.

Потом Кеша нашёл у отца учебник “Навигация космических кораблей” и стал уточнять, схожа ли навигация кораблей космических и морских, и выяснил, что и там, и там ориентируются по звёздам. Иннокентий взялся было за чтение, но скоро запутался в формулах, терминах и вычислениях траекторий движения. Книга была бережно отложена, а мысль, что мореходы и космонавты чем-то схожи, осталась.

Окончив школу, Кеша поступил в мореходку, на штурмана, навигатора, чем совсем не порадовал мать. Между тем, зрение не улучшалось. К тому же, не сложились отношения с товарищами.

Тогда он ушёл в армию, на флот, явился в военкомат и сам напросился в подводники, даже обманул окулистов на медкомиссии. Это притом, что другие как раз пытались обмануть наоборот. “Косили” по-разному.

Как-то, помню, приходит юноша, такой застенчивый, немного нервный, к проктологу. Тот велит приспустить брюки. Паренёк выполняет. Доктор заглядывает ему... сами понимаете... И видит там стеклянный кукольный глаз. А призывник тихим таким, вкрадчивым голосом говорит: “Ой, доктор, я вас вижу...” Подобных историй немало. К Сомову они не имеют отношения.