Экипаж

- Похоже на остаточный фон после взрыва «чернильницы», - напрягла извилины Джина. – Мы такие иногда применяли – рванешь одну бомбочку, и все светильники летят к дьяволу... «Чернильница» как бы впитывает любой свет.

- А для здоровья не вредно? – на всякий случай уточнил Остап, опасливо просовывая руку за невидимую границу. – Мне здоровье гробить рано, я молодой, я жить хочу...

- Потерпишь, толстый!.. – пихнула его в спину Джина. С тем же успехом она могла бы попытаться сдвинуть сидящего слона. – Давай, двигай, что мне – плясать вокруг тебя?!

Оказавшись в непроглядной тьме, все как-то очень резко замолчали. Искусственное затемнение поглощало любые источники света, «ночной глаз» тоже стал бесполезен, так что идти приходилось вслепую, водя перед собой руками, чтобы не врезаться в стену. Всем троим невольно начало приходить в голову, что такая вот темная комната – идеальное место для ловушки. Поставить какую-нибудь растяжку, и попробуй ее заметь, пока не споткнешься...

- Эй, где вы все?.. – подал голос Денисов, испугавшись, что остался совсем один. – Ау-у-у!

- Чего орешь, коротышка? – раздался голос из темноты.

- Йе-э-эх!!!

Бум-бух-бубух! Бумм-шмяк!

- Блин, [цензура], в [цензура] вас всех, [цензура] драные!..

- Вы чего там, а? – подозрительно осведомилась Джина.

- Я обо что-то споткнулся... – невнятно промычал Остап. – И упал...

- Не обо что-то, а об кого-то! – слабым голосом поправил его Денисов. – Блин, Хасаныч, ты, в натуре, меня чуть не расплющил, как Герасим свою маму... Муму, то есть.

- Хасан – это второе имя, а не отчество, - поправил его алкморег.

- Да мне по [цензура], че у тебя там за имена! Я, блин, говорю, что ты меня чуть не раздавил своей задницей! Дай руку хоть, е-мое...

- Да как я тебе ее дам, я же тебя не вижу!

- Ладно, сам встану... – проворчал Денисов, кое-как поднимаясь на ноги. – О, а я че-то нащупал! Мягкое такое... и вроде как резиновое. Е-мое, да их тут две!

В темноте послышался звук удара, приглушенные ругательства сразу на два голоса, и снова чье-то падение. Но, судя по сдавленному уханью третьего голоса, на сей раз не на пол, а на что-то помягче.

- Вот так вот, Мишенька... – расплылся в улыбке Койфман, закончив свою историю.

Ежов некоторое время размышлял над услышанным, а потом решительно тряхнул головой и заявил:

- А я ничего не понял. В чем юмор-то?

- Юмор? – нахмурил брови старик. – Мишенька, какой еще юмор? Я рассказал притчу из Торы!.. Очень трагическую притчу! Какой тут может быть юмор, Мишенька?! Ялкут Деварим, какой юмор?!!

- Моя думай, сказка хороший, - попытался сделать ему приятное Дитирон. – Моя понял суть – дед надо был поджарить мясо, а далее корми Великий Дух. А он дал сырой – вот Великий Дух и не захотел кушай гадость. Моя всегда была корми Великий Дух только вкусный жареный мясо. Великий Дух быть довольный, посылать хороший охота...

Койфман что-то невнятно простонал, пряча лицо в ладонях. Он только что рассказал этим двоим широко известную историю о том, как Бог, желая испытать Авраама, потребовал принести в жертву его собственного сына, Исаака, а в последний момент заменил его на ягненка. Пошутил, типа... Но эти два идиота совершенно ничего не поняли – абсолютно несведущий в Слове Божьем Ежов принял библейское сказание за неудачный анекдот, а Дитирон... ну, на его родной планете каннибализм вообще не считался чем-то из ряда вон выходящим, так что он тоже понял все неправильно.

- Аарон Лазаревич, вы что, обиделись? – встревожился Ежов. – Елы-палы, да что вы в самом деле... а, муха-бляха!!!

Одна из каменных плит под ногами совершенно неожиданно словно бы растворилась. И все трое стремительно ухнули в черную пустоту. Койфман, Ежов и Дитирон.

Но летели они недолго – секунды полторы, не больше. А потом Койфман и Ежов повисли на паутинных нитях Дитирона – Койфман на одной, а Ежов, как более тяжелый, на двух. Три остальные нити прилипли к потолку, и Дитирон начал медленно подтягиваться обратно.

- Удержишь? – с беспокойством спросил Михаил, изо всех сил заставляя себя не смотреть вниз. Там уже виднелись острейшие пики, торчащие из дна ловушки. Тоже каменные, как и все здесь.

- Моя сильная... – прохрипел Дитирон. – Моя держи товарищ, поднимай на воля...

Койфман нажал что-то на рукаве, потом изогнулся и повторил ту же операцию со штаниной. А потом из его рукава выскочило что-то вроде небольшого ножа, и он... перерезал паутинку.

- Елы-палы!.. – ахнул Ежов, глядя, как старичок падает вниз, на колья.

Однако падение быстро остановилось. Койфмана словно бы примагнитило к стене. Он несколько секунд повисел там неподвижно, проверил винтовку, висящую за спиной, и быстро-быстро начал перебирать конечностями, карабкаясь вверх по гладкой стене.

- Учись, Мишенька! – ехидно подмигнул он, проползая мимо Ежова. – У тебя тоже, кстати, такое есть...