Экипаж черного корабля

– Наука и техника нашего уровня развития покуда не способна обнаружить другие звезды. Наверное, они очень-очень далеко, если они вообще есть. И уж если даже свет от них не сумел пронзить такие дали, то что говорить о каких-то снарядо-ракетах.

– Очень жаль, – констатировал по поводу такого пессимизма Фейн. – Очень, очень жаль. Но, забери меня Мятая, что же тогда стоит возле скал?

Лумис смолчал, в процессе лекции у него в голове мелькнула какая-то зацепка, и теперь он старался выудить ее из памяти. Пока попытки не привели ни к чему.

24. Нежное место

И что? Думаете, Тутор-Рор начал сильно ерепениться? Не в его правилах значилось показывать норов просто так. Подумал, покумекал и… Что для него оставалось главным всегда и всюду за последнее время? Друзья соратники втянутые в бунт? Кто сгинул в водовороте боев; кто предал, по разным уважительным причинам. Например, Огер-Дуд – броне-полковник – кремень, а не человек. Что оказалось? Какая сфера для него важнее всего? Он сам признался, когда Мурашу-Дид, скорее всего для собственного развлечения, не так давно свел их вместе. (Сам РНК-шник не присутствовал, но наверняка подсматривал за ними с помощью какого-нибудь кристаллофона). В душе Тутора-Рора давно отшумела буря злости за тот, маршальский «тянитолкай» сбитый при участии броне-помощника. Было даже интересно, он так давно не видел своего заместителя. Верный друг Меча держал их врозь, чтобы в непредвиденном случае всегда оставался дублирующий вариант инженера-тактика могущего управлять гига-машиной.

– Чем вас взяли на испуг, Огер? – поинтересовался старший на борту канонир, не наблюдая на лице заместителя шрамов.

– А вы как думаете, генерал Тутор-Рор? Что у меня явилось слабым местечком?

– Затрудняюсь, Огер, – пожал плечами генерал-канонир.

– Я тоже как-то не думал, – мрачно сощурился броне-полковник, – а вот наш милый Мурашу-Дид нисколько не затруднялся, а сразу выявил. Вот что значит долгое, кропотливое наблюдение.

– Уж признайся, все равно РНК в курсе, а я сейчас в вакууме, кому расскажу?

– Вас-то, генерал-канонир, как я понимаю, приперли, когда разложили на пыточном столе кого-нибудь из молодежи, да? Или вашу милую планшетистку, так? – предположил броне-помощник. – Вы у нас человек мягкий, не можете терпеть чужих мук, так?

– Так, – кивнул Тутор-Рор, хотя в действительности все случилось несколько не так. Не людей он любил-голубил – вверенную, подпирающую небо машину. Ему предначертано свыше, до собственной кремации, быть ее преданным рабом. Но так глубоко Огер-Дуд докопать не мог.

– Вот видите, так, – обхватил голову руками броне-полковник. – Вы благородный, и повод у вас достойный. А у меня… – Огер-Дуд глянул на генерала неожиданно покрасневшими глазами. – Они вставили мое нежное место в тиски и сказали, что боль, которую я испытаю, ерунда – коротенькое приключение, хотя они будут шинковать мои прелести долго и со смаком. Главное, что я больше никогда не смогу сблизиться с женщиной. И знаете что, Тутор-Рор? Они даже не успели приступить, а я уже сдался. Я оказался до ужаса слаб, – полковник снова сжал ладонями виски. – Правда, что в том «тянитолкае» летел маршал?

– Да, целая комиссия из ШОНО, – подтвердил главный канонир «Ящера».

– Но вы представить не можете, что хуже всего, генерал Тутор? Я имею в виду свой индивидуальный случай? Они мне действительно ничего не сделали, но на баб меня больше не тянет. Вообще.

Вот так получилось с Огером. У любой силы имеется слабое, нежное местечко. А поскольку у генерала-канонира Тутора им являлась любовь и отдание себя до капельки чудовищному яйцу «горы», то что он должен был делать? В случае долгого внутреннего противостояния – одна половина в подчинении танкистов-мятежников, другая у РНК – гига-танк неминуемо превращался в беззащитную, перед серьезной внешней силой, скорлупу. «Ящер» требовалось спасать – даже ценой очередной подлости.

И Тутор-Рор провел переговоры с нижними ярусами.

25. Пропаганда и география

Командир отряда Лумис Диностарио слушал правительственное сообщение. Сквозь шелест природных и неприродных помех (как их теперь различить?) голос диктора прорывался довольно уверенно, лишь иногда неожиданно меняя тональность, нырял в шепот – где-то там, в скрытых мглой небесных далях, радиоволны сталкивались со свихнувшимися магнитными поясами. В принципе, не требовалось сильно напрягать слух – в течение суток важные новости неминуемо повторялись. Однако у Лумиса хватало других дел; сидение у приемника могло относиться к культурному досугу, и не более того, так что если уж слушать, то нужно делать это с максимальным толком. Параллельно с сортировкой звуковых колебаний в ушных раковинах, мозги Лумиса проделывали дополнительную работу по анализу полученной информации.