Экипаж. Команда

Паша убрал трубу, старательно «поводил жалом», однако ничего из ряда вон выходящего и подозрительного не заметил и направился к Ивану. Да и не мог Козырев ничего заметить, поскольку к тому времени Ташкент уже переместился из салона своей машины в помещение переговорного пункта, из окон которого вход в кабачок просматриватся отменно. Кстати, это была уже зона ответственности Лямина, однако, покупая себе мороженое, Лямин отвлекся и Ташкента не заметил. А у Ташкента ни с того ни с сего возникло смутное подозрение, что вокруг происходит что-то не то. Чувство опасности, аналогичное тому, что в свое время помогло ему вычислить милицейский хвост, возникло снова, хотя никаких оснований для беспокойства вроде бы не было. Разве что эта чертова баба Камыша, которая попалась ему на глаза уже второй раз за неделю. А два раза – это уже много. И если это действительно просто случайность, то в любом случае случайность из разряда тех, которые ему всегда были не по душе.

На переговорный пункт Ташкент зашел с целью максимально расширить сектор наблюдения. И именно с этой точки он засек Пашу, который привлек его внимание своей излишней нервозностью. «Грузчик» вертелся в районе остановки маршруток, но, в отличие от остальных, не всматривался вдаль, стараясь разглядеть приближающийся транспорт, а целиком сосредоточился на разглядывании прохожих. Можно было бы допустить, что здесь у него назначена некая встреча, однако вел он себя отнюдь не как человек, раздраженный опозданием девушки или делового партнера – было в его поведении, даже в самой фигуре, что-то возбужденно-нервозное: как будто бы человек силится что-то найти, зная, что оно находится где-то рядом, однако найти не может, а потому злится и на себя, и на это самое неуловимое «что-то».

Ташкент мусоров чуял всегда. Лет пять назад в Питере с ним приключился такой случай: как-то пытались его взять на передаче ствола – ствола заморского, дорогого и редкого. Обставлялись менты, как в хорошем боевике: и по набережной сотрудник в тренировочном костюме бегал, и собаку второй прогуливал, и на пристани матросик пирс подметал… Ташкент подъехал на встречу с неким Фреди. Фреди был агентом.

– Все тихо, – на ходу сквозь зубы сказал Фреди.

– Мусоров не видно, – оглянулся Ташкент.

– Это минус? – заржал нервно Фреди.

– Тут всегда гаишники пасутся… – Ташкент встал и внимательно посмотрел на собачника. – Что-то давление у меня.

– Какое давление? – насторожился Фреди.

– Внутреннее. А ты что такой нервный-то? – Ташкент уехал и больше с Фреди не контачил. Ствола ему он тогда так и не передал.

Между тем излишне суетливый парень перешел на другую сторону Разъезжей, перекинулся парой фраз с пацаном, поедающим мороженое, и вернулся обратно. Теперь Ташкенту все стало окончательно ясно, так как он вспомнил, что этого любителя эскимо он видел в тот самый день, когда задавил мента. Может, конечно, и не мента, но какая в данном случае разница?

20.44. Ташкент, Дронов.

– Дрон, ты где?

– Привет. Я на Староневском, малость опаздываю, но сейчас буду на месте.

– За тобой чисто?

– Да вроде… А чего, есть основания опасаться?

– Основания всегда есть. Ты вот что, прижмись-ка где-нибудь, малехо не доезжая до светофора.

– Я тебе клоун, что ли?

– Блядь, делай как тебе говорят.

– Ну прижался. Чего теперь?

– Поверни башку, глянь, за тобой там никто не остановился?

– Вроде припарковался один «жигуль», бежевый. А что?

– Машина с антенной, в салоне как минимум три человека, все мужики. Так?

– Ну допустим. Правда, не трое, а четверо. Ну и чего дальше?

– Давай-ка ты, Дрон, поезжай… в Гостиный Двор… Поиграй там в автоматы, а потом домой, и баиньки.

– Не понял. За мной хвост, что ли?

– Ты в следующий раз, когда свидимся, дай мне своего мозга взаймы, а то жопу помазать нечем…

– А ты, Ташкент, давай-ка не пургуй… А то как бы я тебе жопу чем-то другим не намазал. Например, бертолетом. Про хвост небось только сейчас придумал? Как баблом делиться – так жаба душить начала? Моромою небось тоже про ментов наплел?

– Дрон, ты наверняка слышал народную мудрость про то, что если человек идиот – то это надолго. Так вот, в случае с тобой, похоже, это уже клиника. Я сказал – ша, встречи сегодня не будет. Все. На днях позвоню.

20.53. Николай, Нестеров.

– Александр Сергеевич! Сейчас был звонок на трубку Дронову. Похоже, Ташкент срубил наблюдение. Разговор был такой… Кстати, судя по засечкам, он где-то в районе станции метро «Лиговский проспект».

– Понял тебя, Коля! Слушай эфир… Извини, нам тут подумать надо. До связи…

20.56. Серпухов, Арефьев (старший одной из смен «грузчиков», наблюдающих за Дроновым).

– Геннадий Петрович! Это заказчики, Серпухов беспокоит. Как там у вас дела?