Экипаж Ковчега

Пользуясь плачевным положением выживших одиночек, их куском хлеба заманили в городок. Приодели, обогрели. Давайте строить светлое будущее! Люди с радостью откликнулись. Какая разница, что за высокой стеной воздвигнутого кремля живут избранные, а мы – в хижинах на склоне? И за то спасибо, вчера ночевали голодные на камнях. Подумаешь, первый урожай снесли в кладовые дворца. Похлёбку нам дают три раза в день, по выходным даже мясо. Почему только самые одарённые тридцать детей ходят в кремлёвскую школу? А что вы хотели, после катастрофы они у нас почти все дефективные. Пусть в поле помогают, харчи отрабатывают. Почему? Потому, что первыми поселенцами рабочего посёлка были провокаторы, пересидевшие беду в норе со своим идейным папой. Промывка мозгов начиналась в развалинах и на мусорных свалках, где скитались несчастные. И длилась каждый вечер у костра, в очередях за похлёбкой и в душевных беседах на твёрдых нарах общежитий. А куда деваться? Другим ещё хуже. Никто не знал, как весело проводят "командированные на объект" бригадиры ежемесячные недельные отпуска на горной базе отдыха. Как на "планёрках" при закрытых дверях плотно обедают и ужинают. Куда деваются самые красивые девушки и как им живётся? Весело живется в горах, обслуживают командировочных. Не желаешь – обслужишь взвод солдат. Сразу поумнеешь. Одарённых от природы стукачей и подлецов находили оперативно, вербовали лёгким трудом и сытным пайком. Доносительство и страх перед "командировками" постепенно превратили маленькое замкнутое общество в то, что и требовалось господину Сараеву для полного счастья. Люди трудились за миску супа и, на его взгляд, были благодарны ему уже за это. Всё чаще он с умилением ощущал себя если не богом, то, по меньшей мере, мессией.

Город быстро рос, умельцы человеческой подлости разносили по дальним окрестностям заманчивые слухи. Куда деваться? Пропаду в одиночестве. Шли. Изредка попадались умники с собственным мнением, но их тоже быстро вычисляли и отправляли в "командировку" - на разборы развалин огромного промышленного комбината. Работали там под конвоем, кормили только раз в день, зато били часто, даже за одышку от непосильного труда. Город строил фабрику. Идеи зрели за кремлёвскими стенами. В общем-то, идеи здравые, передовые и сбыточные. Есть у творческих людей такой пунктик: я – интеллектуал. Я делаю наибольший вклад в развитие общества. Следовательно, я имею право на кусок послаще, на комнату попросторней и на отдых с девушкой подоступней, чем эта чернь, способная только рыться в навозе и таскать камни. Не со зла и не по классовой ненависти. Ну не может понять такой индивидуум, что вырастить хлеб – наука, на тысячелетия старше и сложнее кибернетики. Что никакими интегралами ты, не замесив раствор лопатой и не наносив тяжёлых кирпичей, дом себе не построишь.

Военные спецы строили армию. Под ружьё ставились юноши от пятнадцати лет, прошедшие тщательно продуманные психологами тесты и годные по здоровью. Служить считалось престижным и выгодным занятием. Кормят не в пример лучше. Новенькая форма привлекает невест по определению. А власть! Покажи несозревшему для критики и гуманности созданию, как это приятно – безнаказанно и безответно отстегать до мочеиспускания связанного крепкого мужика. Как без признаний и ухаживаний просто захотеть и изнасиловать беззащитную девушку. А тебе за это выдадут пачку дефицитных в наше время сигарет. Где и когда это можно делать? Во время охоты на людей. Город вырос до шести тысяч жителей. Для обеспечения жизнедеятельности "чистых" господ – достаточно. Дефицит же квалифицированных работников, живущих в отдельных бараках при цехах - ощущался. На каторжной разборке завалов нужны крепкие мужчины, но их всё реже и дальше удаётся найти, а смертность высока. Красавицы от курортной жизни частенько укорачивают свои юные годы, тоже надо искать. Остальной найденный человеческий материал – на ваше усмотрение, рядовой. Только убери свидетелей. Мы – белые и пушистые. А ты – повязан кровью. Помалкивай, а то и сам…

Командование уничтоженной нами дивизии поддерживало контакты с этой колонией, даже наладило что-то вроде торговли. В обмен на патроны, запчасти или случайно найденных одиночек, господин Сараев снабжал их свежими продуктами и женщинами, верхушка крысиного убежища частенько проводила отпуска на его курорте. Раз в месяц "Руслан" совершал рейсы на специально построенный аэродром союзников. Ждали, когда "подшефная" колония выйдет на должный уровень. Судьба её основателя была уже решена, только не доведена до его сведения.